В поисках дракона - [14]
Это было огромное четвероногое чудище с телом, покрытым седыми космами; на позолоченных ремешках болтались многочисленные металлические зеркальца; длинный позолоченный хвост завернут в священную материю; к кончику хвоста привязан звонкий колокольчик. Голову скрывала громадная маска с выпученными глазами, вывороченными губами и длинной бородой из заплетенных человеческих волос.
Баронг — дух леса. Как и многие балийские духи, он может быть и добрым и злым. Балийцы стараются заручиться его расположением и не скупятся на подношения. Задобренный дух защищает общину. Во многих деревнях на острове имеются сразу несколько баронгов. Маски и шкуры для них делаются по указанию священника, который, в свою очередь, получает инструкции от самого баронга, когда находится в состоянии транса. Готовый костюм освящается, и с этого момента считается, что он наделен сверхъестественной силой. Мы видели несколько подобных шкур; они висели в нише внутреннего дворика храма, куда жители приходят с приношениями священному чудищу.
Танец баронга исполняют двое мужчин, и он требует немалого искусства. Строго говоря, это целое действо, ритуал. Довольно часто исполнители впадают в транс; считается, что в них тогда вселяется баронг.
Заиграл гамелан, баронг запрыгал по арене, тряся маской и звеня украшениями. Затем, к удовольствию толпы, он подкрался к оркестру и начал «соблазнять» цимбалиста. Чудище легло на брюхо и, извиваясь, несколько раз клацнуло челюстями, после этого, легко вскочив, прогнулось назад, да так, что султан на голове едва не коснулся хвоста, и, словно выпущенное из лука, перенеслось на противоположный край площадки. Я подумал, что на европейской сцене так изображают в пантомиме коня, только, разумеется, облачение не столь красочно. Примечательно, что баронг, даже развлекаясь и дразня сопровождавших его мелких духов, совсем не выглядел комично или нелепо. Каждое его движение было исполнено величия, и его власть над присутствующими ни у кого не вызывала ни малейшего сомнения.
Баронг еще выделывал смешные движения, когда гамелан взял мощный аккорд. Все повернулись к воротам храма, откуда появилась зловещая маска: из открытой пасти устрашающе торчат острые клыки, спутанные волосы рассыпаны по плечам.
Фигура в маске огромными прыжками спустилась на арену и, подлетев к баронгу, начала страстно жестикулировать. В воздухе замелькали утрированно загнутые когти. Это была Рангда — ведьма, обитающая в самом страшном месте селения, на кладбище. Как и баронг, Рангда наделена большой властью, но в отличие от него причиняет людям только зло.
Оба исполнителя закружились по арене, как бы не обращая внимания друг на друга. Вслед за ведьмой из храма выпорхнула стайка второстепенных персонажей, тоже в масках; они составили живой фон для баронга и Рангды. Но вот оба героя сошлись лицом к лицу, вернее, маска к маске. Баронг, щелкая челюстями, бросился на ведьму; Рангда, испустив хриплый вопль, отступила. Битва становилась все яростней, гамелан гремел так, что, казалось, содрогались небеса, толпу охватило непритворное волнение.
Постепенно ход сражения склонялся в пользу ведьмы. И оно совсем не выглядело театральным представлением — действо превращалось в зримый конфликт между двумя непримиримыми силами. Даже нам, людям иной культуры, казалось необыкновенно важным, чтобы баронг не пал в сражении. А толпа, затаив дыхание, следила за происходящим; не вызывало сомнений, что эта битва была исполнена для них огромного смысла. Ладони у меня взмокли от напряжения и волнения.
В тот момент, когда победа Рангды уже казалась неотвратимой, из ворот храма с душераздирающими воплями, размахивая короткими мечами, выбежали два десятка мужчин и выстроились по обе стороны баронга. Глаза у них были полузакрыты, по телу струился пот, движения были отрывисты; особенно поражало, с каким неистовством они трясли мечами. Я понял, что псе мужчины находились в состоянии транса.
Круг воинов начал сжиматься вокруг Рангды. Баронг энергично тряс головой, бренча и звеня украшениями. Он подбадривал своих сторонников, с силой ударяя пятками оземь. Но вот Рангда издала леденящий душу вой, схватила полы своей одежды и распахнула ее. Этот жест околдовал мужчин, и они повернули мечи острием к своей груди. Они уже были готовы вонзить в себя клинки, но чары баронга не уступали ведьминым. Он простер руку и сделал их трепещущие тела неуязвимыми для стали.
Впавшие в транс танцоры беспомощно закружились по площадке. Напружинив мышцы, они изо всех сил пытались вонзить в свою грудь мечи, но руки их застывали, повинуясь приказу баронга. Двое танцоров в конвульсиях рухнули наземь, изо рта у них пошла пена. Рангда, согнувшись, промчалась по арене и с визгом скрылась в храме.
Оттуда показалась торжественная процессия. Во главе шествовали два священника. Один держал в руках плошку с раскаленными углями, второй — живого цыпленка. За ними следовали две женщины; каждая на голове несла коробку, плотно завернутую в белую ткань и туго перевязанную сплетенной из травы веревкой. Это были дароносицы. Танцоры еще судорожно дергались, широко расставив ноги и пытаясь пронзить себя мечами. Время от времени они с криком подпрыгивали, демонстрируя неподдельное отчаяние.
