В поисках Дильмуна - [81]

За северной городской стеной, бывшей до той поры моим личным объектом, Ханс Берг расчищал дома на восточной стороне улицы с колодцем. Они состояли, из маленьких помещений с каменными стенами, подчиненных тому же прямоугольному плану, что и сама улица. Направление стен либо строго север — юг, либо строго восток — запад. Помещение, примыкающее к городской стене, представляло незаурядный интерес. Здесь находился еще один колодец, а за ним, в толще стены, ступеньки вели вверх к несохранившемуся парапету. Видимо, это было караульное помещение, где отдыхала свободная от дежурства смена. А колодец снабжал водой часовых, несших сторожевую службу под жарким солнцем на бастионах.

Я надеялся, что здесь снова будут найдены печати, но Ханс меня ничем не смог порадовать. Зато Педер Мортенсен и Хельмут Андерсен с гордостью предъявили мне типичную печать с точками и окружностью. Печать была из Барбара — доказательство того (если еще требовались доказательства), что Барбарский храм и «барбарские» слои города относятся к одной и той же культуре.

Поехав смотреть барбарский раскоп, я с трудом узнал его. Вся южная сторона храма расчищена; стены чередующихся террас, увенчанных храмом, видны на всю длину. Стоя у подножия каменной лестницы, ведущей на террасу второго горизонта, я высоко вверху видел край мощеного дворика с алтарем и постаментом в центре. Это был тот самый храмовый дворик, куда я четыре года назад смотрел вниз с макушки засыпавшего храм холма. Ныне он очутился далеко-далеко вверху. Похоже было, что Барбарский храм — и впрямь погребенный песком зиккурат. Когда строился храм, место, где я сейчас стоял, очевидно, находилось на уровне поверхности острова; теперь же я оказался на три метра ниже пустыни. За четыре тысячи лет, истекших со времени строительства, на Бахрейне отложился трехметровый слой песка… Что еще может таиться под таким покровом?

Может, Барбарский храм — лишь часть куда более обширного комплекса? Мне всегда казалось невероятным, чтобы храм стоял в полном одиночестве На открытом месте в пяти километрах от нашего города у Кала’ат аль-Бахрейна. Естественнее представить себе, что он высился над другим городом, все остальные строения которого поглощены песками. Нам до сих пор неизвестно, верна ли эта догадка. Мы просто не решились копать за пределами храма. Ведь выйди мы на другой город, наших ресурсов недостало бы, чтобы раскапывать его. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не управимся с первым городом. А до этого мог еще пройти не один год.

Раскопанные нами части городища у Кала’ат альБахрейна казались огромными, откуда ни смотри: будь то с верхнего края или со дна раскопа, и расчищенные здания выглядели весьма внушительно. А поднимись на вал крепости и посмотри на телль оттуда, и две выемки в холме покажутся мизерными. К юго-западу и особенно к востоку от наших раскопов простирались нетронутые откосы телля. Под ними могло скрываться что угодно. Можно ли быть уверенным, что мы копаем там, где надо? В самом ли деле «дворец Упери» — главное здание города IV ассирийского периода? Или, начни мы копать в любом другом месте, нам встретились бы не менее внушительные постройки? И где располагались дворцы крупных коммерсантов, о которых говорят урские таблички, датируемые на целое тысячелетие раньше? А промежуточный между этими двумя точками город III касситского периода все еще был представлен только мусорными ямами. Между тем жители этого города, наверное, тоже строили храмы и дворцы.

Вот когда я осознал, как сильно повезло исследователям, копавшим города Двуречья и долины Инда. В Месопотамии в каждом городе бросается в глаза зиккурат, ступенчатая башня из кирпича, обозначая место, где сосредоточены главные храмы и дворцы, а также царские погребения. В индских городах Хараппа и Мохенджо-Даро сразу же видишь цитадель, возвышающуюся над жилыми кварталами, чуть в стороне от них. Здесь же на поверхности подобных ориентиров не было.

Правда, в свое время нас осенило, что сама португальская крепость могла быть сооружена поверх древней цитадели или даже зиккурата, и Пауль Кярум два года копал глубокий шурф внутри стен крепости, рядом с лагерем. Мы обнаружили довольно аккуратное здание нашего «эллинского» периода, соответствующего городу V, вышли почти точно на ванную комнату и уборную, но ниже ничего существенного не нашли. Там были жилые слои нашего «барбарского» города, с характерным мусором, но никаких построек, если не считать невзрачные стены на самом дне. Важных зданий тут пе оказалось.

В известном смысле наши работы у Кала’ат аль-Бахрейна были наполовину завершены. Мы знали теперь, сколько всего городов сменило здесь друг друга, установили примерную датировку и основные характеристики каждого из них. Мы исследовали историю нашего объекта по вертикали вглубь. Теперь надо было изучить его историю по площади вширь — размеры, планировку, важнейшие черты облика каждого из семи городов. Огромная задача — работа для имеющего твердый статус археологического учреждения, снаряжающего ежегодные экспедиции в составе двадцати-тридцати специалистов. И ведь это было лишь частью нашей деятельности, расширявшейся с ужасающей быстротой. Чтобы довести до конца раскопки Барбарского храма, даже если мы предусмотрительно воздержимся от поисков тамошнего города, понадобится еще не один сезон работ. Помимо этого Катар год от года поставлял нам все новые и новые стоянки с кремнем, и П. В. отправился туда, чтобы подготовить систематическое исследование каменного века всего полуострова — работа на три-четыре года для трех-четырех человек. Кувейт обещал стать вровень с Бахрейном: там намечался ряд объектов, требующих самого серьезного внимания.