В поисках Дильмуна - [27]

А затем в 1872 г. в Британском музее, в собрании табличек из библиотеки Ашшурбанапала, обнаружили ассирийскую версию о всемирном потопе.

Табличка с этой версией являлась одиннадцатой «главой» эпоса о Гильгамеше, полумифическом правителе Урука, много лет посвятившем тщетным поискам бессмертия[16]. В этой «главе» повествуется, как Гильгамеш посещает единственного из смертных, коему было даровано бессмертие, — уцелевшего после потопа Ут-напиштима. Сей Ут-напиштим, весьма словоохотливый старец, пользуется случаем поведать историю потопа. Он рассказывает, как боги решили истребить человечество, однако бог подземных вод Энки предупредил Ут-напиштима, чтобы тот построил себе корабль и взял на борт семью и скот. Шесть дней и ночей бушевал ураган; на седьмой день корабль прибило к горной вершине на севере Курдистана. Были отпущены голубь, затем ласточка, но обе птицы вернулись; когда же был отпущен ворон и не вернулся, стало ясно, что воды спадают. Ут-напиштим сошел на землю и принес жертву богам, и Энки ходатайствовал перед верховным божеством, чтобы он больше никогда не карал все человечество за грехи единиц. Верховное божество Энлиль внял его просьбе, ступил на корабль и коснулся лба Ут-напиштима и его жены. «Быть отныне Ут-напиштиму и. его жене подобными богам, и пусть обитают вдали, в устье рек».

У ассирийского повествования о потопе столько общего с библейским, что не приходится сомневаться в общности происхождения обеих версий. И уже тогда было очевидно, что ассирийская версия, подобно многим другим повествованиям в библиотеке Ашшурбанапала, — всего лишь копия более раннего сказания. Однако, прежде чем это более раннее сказание было обнаружено, прошло сорок лет, и только тут выявилась связь истории о потопе с проблемой Дильмуна.

В 1899–1900 гг. экспедиция Пенсильванского университета копала Ниппур, некогда знаменитый город в Нижней Месопотамии. Во времена Шумера и первого великого семитского завоевателя Саргона Аккадского Ниппур был важнейшим религиозным центром Месопотамии, так как богом-покровителем этого города считался первый среди богов — Энлиль, тот самый, что повелел учинить потоп и даровал бессмертие Ут-напиштиму. Американские раскопки Ниппура во многом обозначили поворотный пункт в археологии Ближнего Востока[17]. Здесь впервые упор был сделан не на открытие статуй и монументальных надписей ради пополнения музейных коллекций, а на то, чтобы полностью расчистить постройки. В итого был открыт первый зиккурат — ступенчатая башня с храмом наверху, столь типичная для городов Месопотамии. У каждого города был один, только один зиккурат, посвященный местному богу-покровителю; ниппурскпй зиккурат, названный Э-кур, что значит «Дом горы», был посвящен Энлилю. У подножия его располагался главный храм Энлиля; здесь руководитель экспедиции, видный знаток клинописи Хилпрехт обнаружил храмовый архив с 35 тысячами табличек, превосходящий даже царскую библиотеку Ашшурбанапала.

Естественно, столь огромное количество табличек невозможно было перевести и опубликовать в короткий срок. Даже теперь, более полувека спустя со времени их открытия, большая часть табличек всё еще не опубликована, и можно ожидать значительных открытий. Во многих случаях язык текстов — шумерский, предшествовавший в письменности Месопотамии семитским языкам Вавилонии и Ассирии; именно эти таблички и послужили основой для познания шумерской речи. И нисколько не удивительно, что только в 1914 г. была опубликована ниппурская табличка, содержащая часть шумерского предания о потопе. Она была повреждена, сохранилась лишь нижняя треть, так что текст страдает многочисленными пробелами. Тем не менее история, в ней рассказанная, несомненно та самая, которую Ут-напиштим поведал Гильгамешу, только человека, уцелевшего после потопа, здесь звали не Ут-напиштим, а Зиусудра. С пашен точки зрения, интереснее всего окончание текста. Если в вавилонской версии, как мы видели, Ут-напиштиму даруют бессмертие и предписывают поселиться «вдали, в устье рек», то шумерская версия гласит: «Ану и Энлиль возлюбили Зиусудру и даровали ему жизнь, богам подобную, вечное существование ниспослали ему. И они повелели царю Зиусудре, хранителю всего произрастающего и семени человечества, обитать в стране перехода, в стране Дильмун, месте, где восходит солнце». (Перевод профессора Крамера из Филадельфийского университета.)

Последнее предложение стоит тщательно рассмотреть. Выражение «страна перехода» не так-то просто истолковать. И переводчик тут не виноват. Шумерское кур. бала столь же туманно. Кур — «страна»; бала — отглагольное существительное от глагола «переходить», который применялся, когда речь шла о пересечении рек ц подобных преград. Зато «место, где восходит солнце», толкуется однозначно, и это выражение использовали как аргумент против отождествления Бахрейна с Дильмуном. Бахрейн расположен примерно к юго-юго-востоку от Ниппура, тогда как «место, где восходит солнце», говорят оппоненты, надо искать прямо на востоке.

Хотя мы, как это ясно читателю, за указанное отождествление, постараюсь быть справедливым к оппонентам, ведь речь идет об исследователях, чьи познания и компетенцию никто не подвергает сомнению. Говорить об очевидном факте там, где его нет, бессмысленно, и мы не утверждаем, будто уже нашли некий пограничный знак с надписью «граница Дильмуна». Потому и книга называется «Поиски Дильмуна», а не «Открытие Дильмуна». И все же должен сознаться, что не придаю большого веса аргументу о направлении, в котором следует искать «место, где восходит солнце». Ведь хорошо известно, что шумеры и вавилоняне одинаково широко употребляли три описательных наименования Персидского залива. Они называли его Нижним Морем, Горьким Морем и Морем Восходящего Солнца. Так что для них было вполне естественным называть любое место в этом море «местом, где восходит солнце».