В поисках агента. Записки офицера КГБ - [14]

«Чадвикс», небольшой уютный бар-ресторан, в этот послеобеденный час был полупустым. Когда я вошел, Уэллс и Чувахин уже сидели за круглым столом у окна — американец выглядел изящным в своем темном костюме. Он не показывал признаков нервозности, как было во время нашей первой встречи с ним в посольстве. Более того, у меня создалось впечатление, что Уэллсу приятно меня видеть, и для себя я истолковал это как признак его доверия.

Вскоре после апрельской встречи с Уэллсом я вылетел в командировку в Москву по другой проблеме, касающейся Олега Горди-евского, резидента советской разведки в Лондоне. Работающий в Вашингтоне английский журналист, который время от времени снабжал нас представляющей определенный интерес информацией, однажды намекнул мне, что Гордиевский работает на СИС — Секретную службу Великобритании. Эту информацию я должен был доложить лично в Центре, что я и сделал при встрече с Владимиром Крючковым, начальником Первого главного управления (ПГУ) КГБ, основного подразделения Комитета, занимающегося внешней разведкой. Когда мы закончили разговор о Гордиевском, Крючков спросил меня относительно проблем и перспектив разведывательной работы в США. Мое упоминание о Уэллсе его заинтриговало, но чтобы вызвать у Крючкова повышенный интерес — пока хвастаться было особо нечем. Однако во время второй беседы с Крючковым перед моим возвращением в Вашингтон я получил от него конкретные указания по работе с агентом. Одной из поставленных передо мной задач было выявление настоящего имени и других идентифицирующих Уэллса данных.

Мне потребовалось несколько недель, чтобы отгадать тайну его настоящего имени. Тщательное изучение служебного телефонного справочника ЦРУ позволило сузить список кандидатов из числа сотрудников Управления до одной «маловероятной вероятности». Когда мы сообщили об этом в Центр, оттуда пришло заключение, что мы ошибались. Несмотря на мою уверенность в результатах анализа, реакция Центра была объяснимой. Даже во время встречи в ресторане «Чадвикс» было трудно поверить, что сидящий рядом с Чувахи-ным американец мог быть человеком, возглавляющим работу по противодействию нашим операциям на территории США, — руководителем одного из отделений ЦРУ по борьбе с советской разведкой.

— Сергей, не могли бы Вы нас оставить на несколько минут? — попросил я Чувахина.

Он встал и куда-то отошел. Теперь я был готов к разговору с Уэллсом.

— У нас установились хорошие отношения, — сказал я, пытаясь быть как можно более приветливым. — Мы Вам доверяем. Но, как мне кажется, наши отношения носят явно односторонний характер.

Я затем упомянул о деле одного из двух агентов ФБР в советском посольстве, которого Уэллс помог нам разоблачить.

— Понимаете, этого недостаточно, чтобы Вы просто нас проинформировали, что агент под таким-то номером встречался с сотрудником ЦРУ. Нам нужно больше сведений.

Уэллс быстро отреагировал.

— Я ясно отдаю себе отчет, с кем я работаю. Но, пожалуйста, поймите, что я ставлю себя в очень трудное положение, встречаясь с вами.

За годы моей работы в разведке я пришел к выводу, что, когда между людьми достигнут определенный уровень доверия друг к другу, иногда прямые и неожиданные вопросы дают самый лучший результат.

— Я знаю, что Вы не Рик Уэллс. Вас зовут Олдрич Эймс?

Он сидел с каменным лицом. Кажется, до доверия еще далеко. «Черт возьми! — подумал я. — С момента, когда он передал свое письмо Чувахину, я сознательно пытался не давить на Уэллса, ни о чем личном его не расспрашивал и только преувеличенно благодарил за полученные от него материалы, большинство из которых не представляли для нас большого интереса».

— Послушайте, — продолжал я, несколько акцентируя то, что говорю, — наша главная забота, нет, наша единственная забота — ваша безопасность. Я хочу, чтобы Вы это твердо знали. Все остальное — второстепенно. Вы скажите, что Вы хотите, чтобы мы делали, и мы это будем делать, мы будем играть по вашим правилам.

Я почувствовал, что Уэллс успокаивается. Он откинулся на стуле. Я продолжал:

— Но для того, чтобы мы смогли надежно защищать Вас, нам нужно знать о Вас как можно больше. Если ваше имя Эймс, а Вы называете себя Уэллсом, как мы можем Вас оберегать? Мы будем стараться контролировать все переговоры по линиям связи ФБР, касающиеся Уэллса. Все, что говорится о некоем Эймсе, мы будем игнорировать.

Уэллс на мгновение задумался.

— Хорошо, — вздохнул он. — Вы правы. Моя фамилия Эймс.

Естественно, я был удовлетворен ответом, но нужно было о нем узнать больше. Когда имеешь дело с агентами-добровольцами и даже с теми, кто соглашается работать с нами под давлением, лица, которые в действительности не хотят заниматься подобным делом, редко становятся шпионами. Сотрудники разведки часто могут думать, что только благодаря их усилиям люди становятся агентами, но правда заключается в том, чтобы найти лиц, которые хотят, чтобы их завербовали. Я пытался от Эймса получить ответ, почему он решил работать на нас.

Для того чтобы пойти на риск и значительные расходы, связанные с работой с агентом, нужно в определенной степени ему доверять, а доверие к нему во многом зависит от знания реальных мотивов его сотрудничества с разведкой. Обычные дежурные ответы, как правило, не соответствуют действительности. Например, кому-то нужно 50 000 долларов — человек потратил эту сумму на любовницу или проиграл в казино и должен скрыть это от своей жены. Он никогда не скажет об этом работающему с ним оперработнику, а, чтобы получить деньги, заявит совсем другое: «Я за мир во всем мире» или «Я за взаимопонимание между США и СССР».