В походе с Фиделем. 1959 - [79]

С каждым часом все больше людей в провинции узнавало о заявлении об отставке. Уже 20 октября группа офицеров Повстанческой армии подала в отставку, солидаризируясь с предателем и действуя явно в провокационных целях. Почти все провинциальное руководство, в свое время назначенное Убертом, также готовилось подать в отставку и подобным образом дискредитировать Революционное правительство. Положение настолько осложнилось, что даже стали раздаваться отдельные голоса, требующие разъяснить причины отставки Матоса и определить идеологическую направленность революции, ее границы.

Вечером 20 октября, около 22.00, на площади Лас-Мерседес открылся митинг по случаю очередной годовщины со дня убийства крестьянского лидера Сабино Пупо. Митинг начался так поздно потому, что руководители движения и профцентра ожидали прибытия на него предателя. Однако Матос решил не присутствовать на митинге, пытаясь таким образом создать вокруг себя ореол «жертвы». Выступления на митинге носили очень нерешительный характер, и я предложил капитану Орестесу Валере выступить перед собравшимися и разъяспить истинную позицию революции в вопросе об аграрной реформе и по другим проблемам. Так мы и сделали. Сторонники Матоса не посмели помешать нашему выступлению.

Положение было весьма сложным, и, убежденный в том, что отставка Матоса стала общеизвестна, я после митинга вернулся домой и немедленно позвонил Фиделю, ничуть не сомневаясь в предательстве Матоса.

К телефону подошла Селия и сказала, что Главнокомандующего нет на квартире, попросив меня, однако, не выходить из дому и не занимать линию.

Через несколько минут раздался звонок, и я услышал знакомый голос Фиделя, который попросил детально обрисовать ситуацию. Рассказав о положении в городе и о том, что все в Камагуэе уже знают об отставке Матоса, я высказал мнение, что приводимая в письме аргументация о коммунистическом проникновении в правительство является не чем иным, как предлогом для выступлений против проведения аграрной реформы. Кроме того, я доложил Фиделю, что часть студенческих вожаков готовит что-то подозрительное на завтрашний день и что действия провинциального секретаря профцентра не внушают доверия.

Фидель согласился с моей оценкой ситуации и сказал, что надо немедленно принимать меры. Поинтересовался, какие военные части наименее охвачены заразой предательства.

Я сказал, что среди таких частей — тактические силы Повстанческой армии и полиция. Отвечая на вопрос Фиделя, высказал мнение, что прежде всего следует прибегнуть к помощи полиции и что в моем распоряжении на данный момент находится шесть верных товарищей, вооруженных винтовками.

Выслушав меня, Фидель приказал направиться в провинциальную комендатуру полиции Камагуэя и без кровопролития попытаться убедить находящихся там товарищей встать на нашу сторону. При этом он сделал упор на то, что комендатура во что бы то ни стало должна быть занята и стать опорным пунктом революции для оказания сопротивления силам предателей.

Я и еще пять товарищей вошли в полицейский участок. Здесь я увидел сержанта Хуана Гарсия Молину, моего знакомого по совместной подпольной работе в Камагуэе. Он в это время был дежурным по участку. Хуан сразу же согласился выполнять приказы революции. Собрав полицейских, находящихся в то время в участке, я объяснил им, в чем заключается предательство Матоса, и все высказались в поддержку Фиделя. Быстро разыскали по домам остальных офицеров и рядовых полицейских, большинство которых положительно восприняло наше обращение.

По просьбе Главнокомандующего звоню ему из полицейского участка и докладываю о выполнении приказа. Он поручает мне передать полиции Камагуэя благодарность за верность революции.

Согласно новым инструкциям, полученным от Фиделя, направляю лейтенанта Антонио (Тони) Хинеста и моего брата Мануэля, тоже лейтенанта полиции, во второй полицейский участок, личный состав которого также присоединился к нам.

Хинеста раньше командовал отрядом, который во время забастовки 9 апреля совершил дерзкий налет на электростанцию Камагуэя. Он недавно перенес инфаркт, но, несмотря на это, в числе первых прибыл в комендатуру. Его действия поистине были героическими.

Далее вместе с капитаном Орестесом Валерой, моим двоюродным братом Роберто и Сесаром Салемой мы зашли в дом капитана Арнольдо Перны, командира тактических сил, который, ни секунды не колеблясь, подчиняется приказу Фиделя. Вместе с ним и его женой мы выехали в казармы тактических сил, расположенные за городом. Прибыв на место, проводим беседы с командирами рот и солдатами. Только один из трех офицеров колеблется и заявляет о своем нейтралитете по отношению к Фиделю и Матосу. Капитан Перна выхватывает пистолет и пытается выстрелить в него, но я встаю между ними и, отведя Перну в сторону, убеждаю его, что лучше пусть офицер останется нейтральным, чем станет нашим врагом.

С двумя сотнями бойцов из двух верных революции рот возвращаемся в Камагуэй. Снова звоню Фиделю, который хочет знать о выполнении его указаний шаг за шагом. После этого он приказывает нашему отряду занять радиостанцию и телецентр города, телефонную станцию, аэропорт, больницу, электростанцию и аптеку для обеспечения себя медикаментами в случае начала боевых действий.