В походах и боях - [186]

— Дело не в извинении… Значит, верно, что артподготовка намечена на шесть тридцать?

— Верно…

— Меня информировали, что форсирование организуется по принципу «за шнур и за весла»?

— Так точно.

— Но вы же действуете не отдельно, а в составе фронта!.. В чем причина такого решения?

Доводы кратко изложены. Пауза. Потом Рокоссовский спросил:

— А не обида тебя толкнула на такое изменение в плане операции? Скажи по совести.

Вот когда командующий припомнил рискованный ответ, сорвавшийся у меня на рекогносцировке. Надо понять, как я сожалел, что тогда ответил непродуманно… Но нет, в таком ответственном деле обиды не могут руководить мыслью. Поправка продиктована живой действительностью…

— Тогда подожди, — прервал мои объяснения Рокоссовский, — посоветуюсь с другими командармами и позвоню.

Сколько времени прошло до следующего звонка, трудно вспомнить.

Положив трубку, взглянул на часы — было 23.00. Утвердит командующий решение? Если утвердит, будет ли успех? Мысли сменялись одна другой.

Пришел Липис и доложил, что ветер с моря усилился, уровень Одера повышается, вода заливает междуречье. На левом фланге, у Чувакова, вода прибыла на 20 сантиметров, в центре, на участке корпуса Эрастова, уровень поднялся уже на 60 сантиметров.

Да, значит, именно наше решение правильно! Отдан приказ проверить положение дивизий 46-го корпуса в связи с приливом. Звонка командующего фронтом все нет. Невольно думалось, что он недоволен решением. Может быть, начальник штаба фронта уже пишет приказ по этому поводу? Помню, хожу по блиндажу — и будто бес на ухо шепчет: «Зачем на рожон лезешь? Наград тебе мало? Выполняй директиву. Завтра все равно конец войне». Но другой голос брал верх над сомнением:

«Солдаты на нас надеются. Они никогда нас не подводили. Отступишь от своего решения — людей погубишь без толку. Действуй, как решил, победа будет».

Звонок.

— Как дела, Павел Иванович? Не передумал?

— Нет, товарищ командующий, не передумал. Еще раз взвесил. Твердо уверен в успехе. Дело не только во мне. Войска верят…

— Попов и Гришин считают, что начинать форсирование лучше в десять тридцать.

— Для них — возможно, но в нашей армии обстановка коренным образом изменилась. Мы очистили всю пойму, до противника остался один бросок. Зачем нам ждать рассвета и ставить под удар лучших людей армии? Мы честно и искренне намерены помочь соседям. Начнем раньше, привлечем внимание противника, примем огонь на себя и тем будем содействовать успеху главной группировки фронта.

— По-современному рассуждаете, — заметил Рокоссовский. — Доложите еще раз основное.

— Товарищ командующий, сейчас уверенность в правильности принятого решения еще больше возросла. Вода в реке прибывает.

— Это мне доложили.

— Войска уже на дамбах, островках, в мелких рощах. Пойму заливает вода, это поможет плоскодонным лодкам преодолеть междуречье.

— Согласен. Дальше.

— Имея перед собой последний рукав реки, нам выгодно форсировать в предутреннем тумане…

— Почему сокращаете артподготовку?

— Войскам первого эшелона на преодоление Вест-Одера достаточно сорока минут. А мощь огня увеличится. Мы используем весь запланированный расход боеприпасов.

— Будете у меня что-нибудь просить для усиления?

— Ничего особенного не прошу… Если можно, дайте нам бригаду реактивных установок, она на подходе в нашем районе.

— Она не успеет подготовить огни.

— Готовить не надо, товарищ командующий. Будут действовать совместно с нашей бригадой. Используют ее данные.

Рокоссовский некоторое время молчал, потом сказал:

— Хорошо. Действуйте… Бери бригаду… Отвечать будем вместе, но в первую очередь — ты… Ни пуха ни пера.

Будто стопудовый камень сброшен с плеч. На душе радость.

— Вот как повернулось дело, Николай… Генерал Радецкий, обычно сдержанный в проявлении чувств, вдруг подхватил меня под мышки и стиснул, приподняв от пола. Мужская солдатская дружба!..

Ночь ясная. Луна освещает туман над рекой. В ходе сообщения — Михельсон. Тоже переживает.

— Не тревожьтесь, Николай Николаевич. Все в порядке. Командующий утвердил наше решение. Да, нам дали еще одну бригаду «катюш». Свяжитесь-ка побыстрее с ней. Подтяните на позиции и держите под личным контролем, пока не освоятся.

65-я армия наносила главный удар силами двух корпусов — 18-го и 46-го — на участке Ключ — Далешево в направлении Барнислав — Зонненберг. Д. Ф. Алексеев со своим 105-м корпусом обеспечивал главное направление со стороны Щецина, помогая корпусу К. М. Эрастова одной дивизией на узком фронте (штурм самого Щецина планировался на третий день операции). Задачи соединениям главного удара: 46-й корпус форсирует Вест-Одер вдоль автострады, к исходу первого дня овладевает Пшецлавом и Смоленцином; в готовности частью своих сил выйти на Щецин. 18-й корпус форсирует Вест-Одер и к исходу первого дня занимает рубеж Барнислав — Помеллен. Действительность несколько поломала этот план в связи с тяжелыми событиями у соседа и на левом нашем фланге. Но об этом речь впереди. А сейчас вернемся на армейский командно-наблюдательный пункт, оборудованный у автострады в 400 метрах от берега Ост-Одера.

20 апреля. Забрезжил рассвет. В стереотрубу отчетливо наблюдалось лишь русло восточного рукава, пойма, вторая линия лодок, нагруженных пехотой с легким вооружением. Вест-Одер же и боевые порядки полков первого эшелона укрыты густым туманом. Справа, под Щецином, тянется в сторону гавани широкая полоса дымовой завесы (ее ставили регулярно, чтобы затруднить противнику наблюдение из Щецина вдоль реки).