В походах и боях - [149]

Маршал Жуков приказал провести на другой участок. По пути Рокоссовский расспрашивал, почему я бываю больше всего в районе болот, а не в районе Паричей.

— Товарищ командующий, я и там тоже бываю. Он засмеялся:

— Ты не хитри. Здесь-то бываешь почти каждый день. Неспроста же?

— И вы неспроста приехали именно на этот участок…

— Скажи, как расцениваешь возможности действия войск на Паричи?

— Возможности для продвижения всех родов войск там очень хорошие. Но противник не дурак. Он занимает господствующее положение на местности и принял все меры, чтобы прочно удерживать этот район. Там у немцев большая плотность огня, сильные инженерные сооружения. Наступление на Паричи не будет неожиданным. Именно там нас и ждут. Это подтверждается данными разведки. Участок же, на котором мы сейчас были, немцы считают непроходимым для крупных сил. Мы думаем, здесь выгоднее нанести главный удар.

— Каковы реальные возможности? — спросил Рокоссовский.

Все накопленные в армии сведения о местности были доложены.

— Вы понимаете, какая работа предстоит, чтобы превратить эти болота в проходимые участки?

— Да, товарищ командующий. Кое-что уже сделано.

— Что конкретно?

— За два месяца заготовили достаточно гатей, частично застлали и замаскировали.

— А о танках подумали?

— Разрешите показать, как это будет выглядеть. Танкодромы на болотах. Танк за танкам преодолевал топи. Мы просидели на траве у кромки болота часа полтора. Потом было приказано сделать перерыв. Жуков и Рокоссовский пошли к танкистам. Те собрались у ручья, шумно умываясь.

— Идите сюда, товарищи, — позвал командующий фронтом. Он стоял, прислонившись к светлому стволу березки.

Танкисты подошли. Молодежь. Все на подбор — загорелые, пышущие здоровьем.

— Хотел поругать вас, зачем воду из ручья пьете, да вижу, таких богатырей бацилка с ног не собьет.

Началась беседа — каковы трудности вождения машин по бревенчатым гатям, какую можно развить скорость, как четко обозначить курс и т. д. Танкисты верили в свои силы. Если твердо будешь держать рычаги, то с гати не собьешься. Курс обозначим вешками.

Прощаясь, Рокоссовский спросил:

— Какие у вас будут вопросы, товарищи? Вперед протиснулся шофер, замызганный в замасленный до крайности.

— Товарищ командующий, прикажите дать вторую пару обмундирования вместо спецовки… В чем под машиной лазаешь, в том и в строй.

— Сделаем. Займитесь этим, Павел Иванович. Командующий пошел к машине. Кто-то из генералов опергруппы представителя Ставки остановился около шофера:

— Почему пуговицы не застегнуты? Вы — солдат, должны следить за собой. Рокоссовский оглянулся:

— Вот так и бывает: человек сказал правду, а ему сразу — замечание…

Оперативная группа представителя Станки Верховного Главнокомандования с этих дней обосновалась на территории КП 65-й армии: мы ей уступили 29 блиндажей. В эти дни мы простились с моим старым однополчанином по Пролетарской дивизии П. Г. Петровым. В Белорусской операции он участвовал в составе войск 3-й армии, с первым эшелоном форсировал Друть, храбро и умело руководил боем, на плацдарме получил смертельную рану. Подвиг его нашел признание Родины — Павлу Гавриловичу Петрову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

44-ю гвардейскую дивизию привял от него генерал В. А. Борисов. Это был испытанный в боях командир, участник финской кампании. До войны закончил Академию имени М. В. Фрунзе. Долгое время был начальником штаба в знаменитой 13-й гвардейской дивизии Родимцева, в ее рядах сражался на Волге. У нас в армии В. А. Борисов зарекомендовал себя отличным командиром вторых эшелонов. Ввод в бой вторых эшелонов — дело непростое. Нужно определить наиболее выгодный момент, когда система обороны противника в основном разрушена и враг не может быстро подтянуть свежие резервы. Борисов хорошо чувствовал течение боя. Непрерывно держал связь с первым эшелоном, анализировал темп продвижения войск, наличие огневых средств у противника. Он всегда точно определял время своих действий, связывался со мной по телефону и по радио и докладывал: «Не пора ля мне входить». Дивизия вырывалась вперед с минимальными потерями.

Представленный Военным советом армии план армейской операции был утвержден командующим фронтом. Близ КП 65-й, в тени густых деревьев, наши операторы уже построили макет полосы наступления. Состоялся проигрыш предстоящих боевых действий с руководящим составом корпусов и дивизий. У нас уже выработался, начиная с боев на Дону, определенный порядок военной игры: командарм докладывает обстановку, решение и ставит задачи корпусам. Затем выступают комкоры и командиры дивизий. Разбирается возможное течение боя на отдельных участках, особенности построения боевых порядков, отрабатывается взаимодействие с соседями и средствами усиления. Новое состояло на этот раз в том, что помимо утвержденного плана был доложен второй, ускоренный вариант, разработанный по указанию Г. К. Жукова, на случай если наступление будет развиваться стремительно и армия выйдет к Бобруйску не на восьмые, а на шестые сутки или даже раньше.

Главный удар намечался, как уже было сказано, через болота, где оборона противника слабее. Отсюда вытекала возможность ввести танковый корпус и стрелковые дивизии вторых эшелонов в первый же день боя. В этом и было зерно, суть ускоренного варианта. Как только стрелковые части преодолеют главную полосу немецкой обороны, входит в бой танковый корпус. Танкисты без больших потерь сами прорвут вторую полосу. Противник не имеет за болотами ни крупных резервов, ни мощного огня.