В погоне за утром - [43]

– Лучше бы так оно и было, – прошипел Джип сквозь стиснутые зубы. Финн сидел молча, склонив голову, но сверлил нас взглядом. Что-то в нем было такое – в зловещем изгибе губ, в том, как росли его волосы с низкого мыска на покатом лбу, в цвете этих волос, от чего мне стало нехорошо. Не так уж много времени прошло с тех пор, как я видел эту странную желтоватую тень.

Вода уже по-настоящему кипела. Стриж, а за ним и Финн, ползший на четвереньках за его спиной, подошли и сели, скрестив ноги, по другую сторону костра. Стриж бормотал и делал какие-то жесты над водой, а она бурлила и плескала, переливаясь через край в костер. По ее темной поверхности стелились струйки пара, как туман над ночным морем. Долгое время, все еще бормоча, старик вглядывался в воду, косясь с различных углов. Затем поднял деревянную щепку и, отбросив в сторону календарь, бросил щепку на поверхность воды. Мы все наклонились вперед, чтобы посмотреть, как она крутится. Сначала щепка кружила бесцельно. Затем вдруг резко изменила направление, поплыла медленно и прямо к краю и там застыла, дрожа. Джип резко втянул в себя воздух:

– Так вот куда они направляются, так? Зюйд-зюйд-вест, четверть… Так это же…

– Карибы, – спокойно закончил Ле Стриж. – Скорее всего. Вест-Индия. Я же знал, что мне не нравится запах… Сначала этот ДУПИЯ, теперь – это… ах.

– Но ПОЧЕМУ? – резко спросил я. Финн захихикал, но Стриж заставил его умолкнуть, подняв руку.

– Вопрос справедлив. Потому что их основной план провалился, вот почему. Провезти сюда контрабандой эту смертоносную штуку, по той или иной причине. Поэтому они пришли за тобой.

– За МНОЙ? Но почему за мной?

– Очень просто. Ты сам навлек это на свою голову. Насылал на них чары и лез в их дела. Твои заклинания.

– Мои?..

– Они уже, наверно, были начеку. У них есть свои способы слежки, как и у тебя.

– В смысле – компьютер? Но в этом нет ничего магического.

Старик неожиданно раскудахтался, словно смеясь какой-то своей шутке:

– Как скажешь, moon enfant [6]. Твои изыскания подошли слишком близко, и они их отследили. Сначала просто предупредили тебя, но ты не унимался. Тогда они занялись делом вплотную. И решили, что ты им нужен.

– Да, но ЗАЧЕМ?

Стриж пожал плечами:

– Откуда мне знать? Мне бы ты в подарок не понадобился, но разве у меня мозги Волка? Возможно, из-за твоих поисков они считали, что ты виноват в том, что их план провалился, и, чтобы оправдаться, решили прихватить тебя с собой и отвезти к тому, кто за ними стоит. А не найдя тебя, взяли самое лучшее после тебя. – Его тонкие губы презрительно искривились. – Это они тоже проверили. Того, кто тебе более всего не безразличен, и кому ты дороже всего.

Я уставился на старика и с превеликим трудом удержался, чтобы не расхохотаться, сказав ему, что он спятил. Он точно был ненормальный. И вся эта идея была дикой, совершенно безумной, черт бы ее побрал. Поделом мне за то, что принял всерьез старого пропойцу. Клэр? Что она значила для меня до того, как все это свалилось? Не так уж много. Секретарь, которого мне было бы жаль потерять – ну, ладно, чуть больше – друг, приятный очажок человеческого тепла в течение моего делового дня. Но у меня было много друзей, не так ли? Больше, чем у большинства людей, наверное, поскольку в мою работу входило поддерживать контакты. Коллеги, постоянные клиенты, а в свободное время – регулярные члены клубов «Перо» и «Грязный Дик», команда на кортах сквоша, те, с кем я занимался скалолазанием и планеризмом – с некоторыми перерывами; черт, да половина «Либерал Клаба», та половина, что ходила туда, потому что это было приятное старомодное местечко, где можно было выпить. И все они – хорошая компания, ну, может, не такие друзья, которым можно выложить все свои проблемы, но это-то и делало их хорошей компанией. Ты не обманывал их, они не обманывали тебя – одно из любимых западно-африканских выражений Дэйва. И, наконец, нельзя сказать, чтобы у меня не было друзей другого рода. У меня были хорошие отношения с моими родителями, пока они были живы, по-прежнему были хорошие отношения с дядей и всевозможными тетушками, хотя, если честно признаться, в последнее время мы немного потеряли связь, живя так далеко друг от друга. Та же беда была и с моими друзьями по колледжу, разбросанными по всему земному шару. Когда я в последний раз получал известия от Невилла? И если уж разобраться, когда я в последний раз видел Майка? Он ведь жил НЕ ТАК далеко.

Подкатывавшееся беспокойство одолело мое раздражение. Но все равно это было глупо. Я не был влюблен в Клэр – ничего подобного. Я ведь был в близких – гораздо более близких – отношениях с добрым десятком девушек с тех пор, как окончил колледж, не правда ли? Не говоря уж о случайных связях в последние год-два: гораздо ближе. Со Стефани, Энн-Мари, с двумя или тремя из них у меня было серьезно, действительно серьезно. Даже начинал подумывать о женитьбе. Не говоря уже…

Я стиснул зубы. Глупо, это ведь уже в прошлом, правда? А он говорил о настоящем. Его глаза были как два зеркала, а зеркала беспощадны. Я никогда не видел себя таким раньше. В памяти возникло прикосновение руки к моей руке, заботливый, сочувственный голос, легкое дуновение ее духов. Не так уж много; но ничего ведь больше и не было, ни с какой стороны. Я заботился о том, чтобы так оно и было, заботился систематически, тщательно, осторожно. Если она действительно была самым близким мне живым существом, куда это меня вело, черт побери?