В погоне за «старым соболем» - [66]
Однако закончился октябрь, на исходе был ноябрь. А Москва все еще сопротивлялась.
Гитлер выехал в Борисов, чтобы на месте обсудить с командованием группы армий почему не выполняются сроки операции «Тайфун».
Командующие армиями жаловались ему на ужасные погодные условия. Снег и туман свели на нет деятельность авиации. Русские постоянно пополняют свои войска, умело маневрируют резервами, в то время как измотанные непрерывными боями армии группы «Центр» не получили обещанного пополнения в живой силе и технике. Генералы жаловались и на русский мороз, от которого жестоко страдали войска и намного снизился боевой дух даже закаленных ветеранов.
Особенно Гитлера обеспокоило поведение его любимца Гудериана, предлагавшего отвести из-под Тулы свои войска и сократить линию фронта.
Фюрер решил поговорить с прославленным танковым командиром с глазу на глаз и по возможности зарядить его уверенностью и решительностью.
«Его словно подменили»,— с тревогой думал Гитлер, вглядываясь в лицо командующего 2-й танковой группой.
Хмурый, постаревший Гудериан совсем не походил на прежнего жизнерадостного упрямца.
— Гудериан,— вкрадчиво начал фюрер, вплотную приблизившись к замершему по стойке смирно генерал-полковнику,— я отдаю должное мужеству твоих танкистов. Осталось сделать последнее усилие. Тула — ключ к Москве. Добудьте его для меня.
— Мой фюрер,— произнес Гудериан.— Русские сопротивляются отчаянно. Нашим войскам нужен отдых. Они его заслужили.
Гитлер в бешенстве затопал ногами:
— Возьмите Тулу немедленно, сегодня, сейчас,— орал он, багровея от натуги, в лицо окаменевшему Гудериану.
IV
С наблюдательного пункта Конраду Штифке открывалась картина боя. Два неполных танковых батальона двинулись к русским укреплениям. В стереотрубу просматривались отдельные строения на окраине Тулы, противотанковые ежи и ряды колючей проволоки перед первой и второй траншеями. Танки вязли узкими гусеницами в рыхлом снегу, медленно скользили, перестраиваясь клином для атаки.
Русская артиллерия открыла огонь. Взметнулись густые фонтаны снега и вывороченной взрывами темной смерзшейся земли.
Два Т-IV горели, а третий уползал назад.
— Заставьте их артиллерию захлебнуться,— со злостью обронил Штифке.
— Слушаюсь, господин генерал!
Артиллерист бешено закрутил ручку полевого телефона, соединяясь с командиром дивизиона тяжелых орудий.
Через несколько минут дивизион огнем поддержал наступление танков.
Подбитые русской артиллерией еще два танка застыли на снегу черными, обгорелыми грудами, но остальные прорвались через траншею, давя все на своем пути.
— Господин генерал! Подполковник Кинцель взял первую траншею,— воскликнул начальник штаба дивизии.
— Шесть танков вперед,— приказал Штифке.— Прикройте Кинцеля и мотопехоту.
Это был последний резерв дивизии. Мотострелки, прячась за танками, устремились к траншее.
— Смирно! — выкрикнул начальник штаба, успев доложить командиру, что прибыл генерал-полковник Гудериан.
Отмахнувшись от рапорта командира дивизии, Гудериан прильнул к стереотрубе.
— Захватили первую траншею,— произнес командующий.— Отлично! Начинайте штурмовать вторую.
— Без поддержки авиации мы потеряем последние танки,— сказал Штифке.— За всю неделю ни одного вылета.
Гудериан вздохнул и указал пальцем на темнеющее у горизонта небо:
— Даже погода против нас. Поспешите, генерал. Скоро начнется метель.
Штифке по радиосвязи приказал подполковнику Кинцелю атаковать вторую траншею и закрепиться на окраине города.
Гудериан и Штифке переглянулись. Связь с танком командира полка прервалась.
Через несколько минут заработал радиопередатчик, и обер-лейтенант Лоренц сообщил, что командир полка погиб, их атакуют русские тяжелые танки КВ. Лоренц жаловался, что началась метель, и видимость ухудшилась. Оптические приборы запотели и покрылись снегом.
Один за одним уцелевшие танки выходили из боя. Танкисты выбирались наружу и, стараясь не встречаться взглядами с командующим группой, отворачивали в сторону хмурые, усталые лица.
Под прикрытием метели русские пехотинцы ворвались в траншеи и короткими штыковыми ударами выбили оттуда мотострелков.
V
Гудериан, изрядно продрогший на морозном ветру, в сопровождении Штифке отправился в штаб дивизии.
Генерал-полковник, устроившись на колченогом стуле, расстегнул реглан и, отхлебнув дымящийся напиток из колпачка термоса, поморщился:
— Гадость! Этот наш эрзац-кофе!
— Был французский, натуральный, давно уже выпили,— вздохнул с сожалением Штифке, протягивая руку к электрообогревателю, работавшему от переносного портативного движка.
— Жаль Кинцеля, прекрасный был танкист,— задумчиво произнес командующий. Кстати, на завтра синоптики обещают тридцать шесть градусов ниже нуля.
— О, боже,— простонал Штифке,— это выше человеческих сил.
Гудериан усмехнулся:
— Красная Армия для нас по-прежнему загадка. Пока она демонстрирует нам свою способность к жесткой обороне. Интересно, как она поведет себя в наступлении. Я боюсь за свой левый фланг. Он крайне растянут и ослаблен. Не уверен, что у нас хватит сил и резервов отразить русское контрнаступление.
— Русские тоже выдыхаются,— высказал свою точку зрения Штифке.— Тревожить они нас будут, но на массированное наступление у них не хватит сил.
Влиятельный богач, его жадные до наследства дети, погрязший в грязных делишках князь, посвящённый в хозяйские секреты дворецкий, местный доктор, невероятно красивая баронесса и знаменитый сыщик. Нечасто подобная компания собирается в уездном городе. И ещё реже всё заканчивается жутким убийством. Сможет ли граф Соколовский на этот раз справиться в крайне запутанном деле? Графу необходимо разобраться в сложных семейных конфликтах, справиться с собственными демонами, пробиться сквозь тьму предположений и суеверий.
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
«Мертвецам не дожить до рассвета» — не просто детектив или триллер, но и книга с философскими рассуждениями о путях и выборе человека в тяжёлых, чуждых его природе условиях. Увлекательный сюжет, в котором присутствуют мистика и оккультизм, переносит читателя в декабрь 1918 года, в самый разгар Пермской наступательной операции Колчака.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.