В погоне за «старым соболем» - [14]
— И где же теперь эта русская булатная сабля? — спросил граф.
— В России, конечно.
— И Штифке знает, где она там находится?
— Возможно, но я не успел его спросить об этом. У него начался сердечный приступ, а я торопился, чтобы не опоздать на берлинский экспресс…
— Ты пока оставишь у меня эти обломки?
— Зачем же мне тащить их в Париж,— рассмеялся Герлах.— Вернусь, и подробно все обсудим. Сплав стали русской сабли — отгадка многих тайн. И ты можешь быть уверен, что в твоей коллекции оружия ей нет подобных. Есть над чем поразмыслить, Отто.
Герлах пожал руку задумавшемуся графу, подхватил саквояж и шагнул к двери.
III
Людвиг Штифке лежал укрытый плотным шерстяным одеялом, обложенный грелками с горячей водой. Но ни одеяло, ни грелки уже не могли вдохнуть тепло в его стынущее старческое тело. Поездка в Берлин утомила его.
Он с удивлением чувствовал, что тяжесть и боли в сердце, терзавшие его последние несколько дней, прошли, и тело стало непривычно пустым. Ему казалось, если откинуть одеяло, он взлетит ввысь, как пушинка.
— Конрад, сынок,— тихо позвал он, испугавшись этой жуткой невесомости. Он понял, что смерть, поселившаяся у него в доме, уже стоит у изголовья.
— Конрад, где ты,— заплакал старик от бессильной жалости к самому себе.
Сын, скорее догадавшись, чем услышав зов отца, заглянул в спальню и присел на стул рядом с кроватью умирающего.
— Не уходи, мой мальчик,— попросил Людвиг,— я хочу с тобой проститься.
— Позвать врача, папа?
— Бесполезно, Кони. Врач не господь бог и ничем мне уже не поможет. Дай лучше твою руку. У тебя горячая кровь, Кони. Будешь жить долго, мой мальчик. Странно, ты уже целый год как вернулся с войны, а я все не могу привыкнуть к тому ужасному розовому шраму на щеке.
— Не следовало ехать в Берлин, папа, но ты упрям.
— Я должен был сделать это раньше, но кто мог знать, что мне станет так худо. Теперь о главном, сынок, пока я еще в сознании: дом и завод я завещаю тебе. Завод стоит без дела. Сегодня наша продукция никому не нужна, но без войны люди обойтись не могут. Надо сохранить производство для лучших дней. Найди выгодный заказ, иначе земельная рента и страховка сожрут всю твою наличность.
— Трудно мне будет без тебя, папа.
— Ничего. Получится. Я начинал свою жизнь с нуля, не имея лишнего пфеннига в кармане. Ты не потерял, Кони, адрес и фамилии этих русских из Златоуста?
— Нет, папа, но в такую минуту…
— Кони, обещай мне, что выполнишь отцовский наказ, доставишь булатную саблю в Германию. Профессор из Берлина, Герлах, хорошенько запомни это имя, отдает за эту саблю 50 тысяч марок. Ты получишь деньги, а он секрет сплава стали, который нужен Германии для будущих войн. Без прочной стали нам не обойтись. Ты обещаешь, Кони?
— Да, папа, я сделаю все, как ты сказал.
Людвиг вздохнул и закрыл глаза. Конрад наклонился над отцом, тот, приоткрыв губы, дышал с присвистом. Он спал, утомленный беседой с сыном.
«Окончательно помешался на этой русской сабле»,— в сердцах подумал Конрад и тихонько вышел, стараясь не разбудить отца.
IV
Только через неделю Отто фон Варншторф смог выехать в Золинген и в магистрате узнал, что старик Штифке скончался и похоронен на городском кладбище. Отто вернулся домой крайне раздосадованный неудачей. Оставалась последняя надежда на приезд Герлаха, который, как предполагал граф, должен знать адрес, где хранится загадочная и желанная русская сабля, но до поры этот адрес скрывает.
Желание раздобыть булатную саблю не давало Отто ни минуты покоя. Коллекция без нее казалась ему уже не столь значительной. Отто ждал приезда профессора, который должен был прибыть в Берлин со дня на день.
Субботним утром, раскрыв свежий номер «Форвертса», Варншторф прочел окаймленную черной траурной линией заметку под заголовком: «Катастрофа с Берлинским экспрессом». В заметке говорилось о том, что экспресс Париж — Берлин сошел с рельсов в 350 километрах от столицы Франции. Имеются человеческие жертвы.
Ему в глаза бросились несколько строчек текста, извещавших о том, что среди погибших известный немецкий ученый, профессор Герлах.
ИСТОКИ
I
Угрюмов мчался сквозным переулком, хватая широко раскрытым ртом воздух и зажав ладонью рану в правом боку.
Каждое движение причиняло нестерпимую боль, словно кто-то раскаленным гвоздем царапал внутренности. «К реке не добегу»,— озирался Дмитрий Павлович по сторонам.
Неожиданно он заметил отодвинутую в сторону доску забора. С неимоверным трудом втиснулся в узкую щель и, задвинув доску, упал в траву и замер. Чекисты пробежали мимо забора, и он слышал их шумное дыхание и отрывистые голоса.
Ему, единственному из офицеров, арестованных в эту майскую ночь, удалось скрыться. Когда их под конвоем вывели на улицу, чтобы доставить в ЧК, Дмитрий Павлович решил, что он должен во что бы то ни стало бежать. Он хорошо сознавал, что ему, как руководителю контрреволюционного подполья, расстрел обеспечен.
Один из красногвардейцев зазевался на миг, опустив винтовку дулом вниз, и Угрюмов коротким броском выбил из его рук оружие. Молниеносно ударом приклада сшиб красногвардейца и рванулся вперед.
— Не стрелять, брать живьем,— раздался за спиной Угрюмова окрик старшего из чекистов.
Влиятельный богач, его жадные до наследства дети, погрязший в грязных делишках князь, посвящённый в хозяйские секреты дворецкий, местный доктор, невероятно красивая баронесса и знаменитый сыщик. Нечасто подобная компания собирается в уездном городе. И ещё реже всё заканчивается жутким убийством. Сможет ли граф Соколовский на этот раз справиться в крайне запутанном деле? Графу необходимо разобраться в сложных семейных конфликтах, справиться с собственными демонами, пробиться сквозь тьму предположений и суеверий.
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
«Мертвецам не дожить до рассвета» — не просто детектив или триллер, но и книга с философскими рассуждениями о путях и выборе человека в тяжёлых, чуждых его природе условиях. Увлекательный сюжет, в котором присутствуют мистика и оккультизм, переносит читателя в декабрь 1918 года, в самый разгар Пермской наступательной операции Колчака.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.