В погоне за счастьем - [69]

«Ого, – подумал я, – вот тебе и два с половиной доллара».

Операция показалась мне настолько простой, что захотелось ее повторить. Мы с Кристофером разгуливали по лобби отеля, словно в нем жили. Спустя время я подошел к молодой девушке на ресепшн и объяснил, что автомат «съел» мои деньги.

– Извините, – сказала девушка, открыв кассу. – Вот только что у другого гостя автомат тоже «съел» деньги. Мы повесим вывеску на автомате, что он сломался.

– Это было бы правильно, – ответил я и взял «свои» два доллара пятьдесят центов.

Моя маленькая афера прошла настолько успешно, что в тот же вечер повторил ее в St. Francis, Hyatt Union Square и в паре других отелей поблизости. В шаговой доступности было расположено приблизительно двадцать пять отелей, и в некоторые дни мне удавалось «окучивать» до десяти отелей за вечер, зарабатывая на афере по двадцать пять долларов. Я очень серьезно подходил к этому занятию и возвращался в отель только после появления новой смены сотрудников, чтобы меня не узнали.

Но через две недели я завязал с этой историей, потому что в одном отеле меня уличили в обмане. Потом, когда снова начал курить, я сполна расплатился с табачными компаниями. А что касается отелей, то и этот долг мной погашен, потому что неоднократно останавливался в них по всему миру, хотя в далеком 1983-м совершенно не думал, что мне доведется это когда-либо сделать.

Хотя я твердо решил заработать миллион и ездить на красном Ferrari, все чаще случались дни, когда сильно уставал и моя мечта казалась призрачной. У меня постоянно болели ноги и ныло тело. На душе была тяжесть и беспросветность, независимо от погоды на улице. В офисе всегда светило солнце, потому что знал, что взращиваю всходы, которые должны дать богатый урожай. Но как только выходил из конторы, мое настроение портилось: если автобус опаздывал, я не успевал быстро собрать Кристофера; а если мы поздно приходили в отель для бездомных, то не хватало времени купить что-нибудь на ужин; если закрывали двери отеля, мне приходилось ломать голову, где нам переночевать.

Все наши вещи надо было держать собранными и в полном порядке, как в армии; необходимость быть постоянно готовым, чтобы встать и все свое взять с собой, меня угнетала. Я научился в любую секунду находить все необходимое в данный момент: носки, рубашку, книгу, которую нашел на сиденье в вагоне метро и теперь читал, любимую игрушку сына или зубную щетку. Моя ноша становилась все тяжелее и тяжелее не столько из-за веса, сколько от атмосферы страха и стресса, в которой я постоянно жил.

Даже в выходные, когда мы с Кристофером ходили по паркам и музеям, даже в церкви я должен был все наше добро таскать с собой.

Говорят, что ночь особенно темной бывает перед рассветом. Самым сложным временем жизни для меня оказался март. Однажды я с сыном подошел к стойке ресепшн в отеле для бездомных, в котором нас прекрасно знали, и услышал слова:

– Прости, Крис, все забито, мест нет.

Что делать? Мы вышли на улицу и направились к станции метро.

– Хочешь посмотреть самолеты в Оклендском аэропорту? – спросил я Кристофера.

Этот финт мы проделывали уже не раз. Ехали на городском транспорте в один из двух городских аэропортов и находили место на жесткой скамье в зале ожидания. Мы всегда выглядели как люди, которые куда-то едут, поэтому к нам никогда не возникало никаких вопросов.

– Я хочу в туалет, – сообщил мне Кристофер, когда мы подъезжали к нашей станции. Мы вышли из вагона, и я повел его в туалет, расположенный прямо на платформе. Это индивидуальная кабинка; я был уже здесь и помнил, что дверь в ней запирается. Мы вошли в туалет, и тут меня осенило, что в принципе из туалета можно не уходить. Здесь мы можем спокойно отдохнуть, умыться и даже поспать.

– Мы сейчас здесь переждем, – объяснил я сыну. – Сейчас час пик, так что нам нет смысла торопиться. Главное, надо сидеть тихо, понимаешь меня?

Я предлагал ему сыграть в игру под названием «Т-с-с-с-с». Главное и единственное правило в этой игре: сидеть тихо и не обращать внимания на громкие стуки в дверь.

Станция метрополитена MacArthur – одна из крупнейших в городе. Здесь много людей, поэтому метрополитен старается содержать туалеты в чистоте. Через несколько минут в дверь туалета уже стучались. Людям хотелось попасть в туалет, и они не желали ждать. Но потом раздавался звук приближающегося поезда, и человек понимал, что, возможно, быстрее доедет до дома, чем дождется, пока из туалета выйдут. Время шло, и в дверь туалета стучались все реже.

Туалет представляет собой помещение без окон и без дневного света. Стены и пол выложены кафелем, размер туалета приблизительно три на полтора метра. В нем есть раковина, над которой висит зеркало. Если выключить свет, то становится совсем темно, поэтому можно спокойно и быстро заснуть. Кристоферу повезло: он мог спать где угодно. При всех удобствах туалета я понимал, что в нем надо ночевать как можно реже, но в течение тех двух тяжелых недель мы спали там часто.

В тот период я жил двойной жизнью. После работы и в выходные мы с Кристофером попадали на темную сторону калифорнийской мечты – заходили в лобби дорогих отелей, чтобы не мокнуть под дождем, и я мечтал провести ночь где угодно с кроватью за закрытой дверью, но только не в туалете на станции метро. А днем жил как человек, который стремится осуществить свою мечту, вкалывал, как оголтелый, и обожал свою работу. Спустя много лет мою фирму выбрали в качестве управляющей компании, занимавшейся продажей и размещением облигаций на сумму в сотни миллионов долларов, которые были выпущены муниципальной компанией BART