В погоне за хвостом - [3]

Прикоснись, прикоснись, прикоснись…

О, Боже, у нее было так много проблем. Она даже представить себе не могла, насколько велики ее неприятности. Линии его морды, сильная челюсть, янтарный блеск в глазах и огромная грива сказали ей все, что нужно знать. Этот лев не принимал отказов. Он был доминирующим и сильным, мужчина, который отдавал приказы, и ожидал их немедленного исполнения.

Говоря об исполнении...

Пенелопа проглотила растущий комок в горле, пытаясь заговорить, но ничего не получилось. В основном потому, что ее внимание было разделено между привлекательным зверем перед ней и реакций ее организма на него. Ее соски затвердели, потираясь об ткань лифчика и прося его прикосновения. Но это было не все. Нет, ее киска стала теплой и влажной, молча умоляя отдаться этому льву. Ну, не льву-льву. Больше похоже, на льва в человеческом обличии. Она не была зоофилкой. Это было бы просто ... ужасно.

Когда она услышала первый хруст костей, в тишине здания, она поняла, что может заполучить его раньше, чем ожидала. Не то, чтобы она действительно ожидала что-нибудь. Не реальное в любом случае. Она знала, как выглядела и какой тип мужчин привлекала. Этот парень, с его ароматом власти и силы был не из ее лиги. Но это не означало, что она не может смотреть.

Медленно, осторожно, с безошибочной точностью, он изменялся.

Массивные лапы отступили, уступая место большим рукам, толстым предплечьям и бицепсам, а его широкая грудь была такой же мощной, как и в звериной форме. У него были мощные кости и рельефные мышцы, и она без зазрения совести любовалась им. Он был олицетворением силы, и она хотела, взобраться на него, как на мать твою, дерево.

Она разглядывала его везде, пропустив лишь интимную зону. Она не могла отвести от него глаз, хотя это было грубо глазеть на человека после изменения. У перевертышей были нормы поведения.

Она позволила себе сосредоточиться на его лице, видя остатки звериных черт на нем. Челюсть, нос, и янтарный блеск в глазах. Глаза, которые, казалось, проникали в нее – поразительный янтарный оттенок был по-прежнему на месте, взывая к ее кошке, которая все еще была очень-очень близка к поверхности. Он чуть-чуть изменил положение, убирая прядь длинных, полночного цвета волос со своего широкого плеча, привлекая ее к своему обнаженному телу. Нет, плохая, Пенелопа, плохая.

Низкий, мужской смех дошел до ее сознания, и она вернула внимание к его лицу. Его губы изогнулись в соблазнительной, широкой улыбке.

Он действительно не должен улыбаться. Когда-либо. Потому что это заставит ваши трусики быть мокрыми. Многих ли женщин он оставил с мокрыми трусиками? Вероятно. И он, похоже, не раскаивался в этом.

- Это потому, что я не раскаиваюсь, - его слова вибрировали в воздухе и дошли до ее сознания.

- Что?

- Меня не волнует, что я оставляю за собой след из мокрых трусиков. Потому что они за мной. Единственные трусики, которые меня волнуют - твои. - Он подошел ближе, обдавая жаром ее кожу.

- Скажите мне, милая, твои мокрые?

Он задал ей вопрос? Он хотел, чтобы она думала? Пенни очень старалась - она действительно старалась - но слов не было. Она не могла ничего понять, когда ее разум и тело были в восторге от его восхитительного запаха и подавляющего присутствия. И его кожа, так много кожи. Она хотела облизать его с головы до пят, почувствовать на вкус каждый дюйм, и увидеть, одинаковы ли на вкус пятно у основания горла и глубокие линии на бедре.

Злой оскал незнакомца распалил ее, и она всхлипнула в чувственном обещании, которые были запечатлены в чертах его лица. Затем его ноздри раздулись, грудь расширилась, когда он вдохнул ее запах.

- Да, да, они мокрые.

Вдруг она оказалась в его объятиях, его хватка была сильной и его тепло действительно заклеймило ее. Она была окружена его словами, окутана им, и она никогда не хотела быть в другом месте.

Он запустил пальцы в ее волосы, вынуждая откинуть голову назад, и она обнаружила, что потерялась в его глазах. Пенни дрожала под его взглядом, было ощущение, будто ее легкие забыли, как дышать, а сердце забыло, как качать кровь по венам, и все, что она могла сделать, это встретить его взгляд и с нетерпением ждать его следующего шага. Он не заставил ее долго ждать. Их губы встретились в жгучем поцелуе, который обезоружил ее, и выбросил из головы все возражения, что могли сорваться с ее губ.

Возражения? Ха! Скорее всего, нет.

Он контролировал их страстную встречу, его язык углубился в ее рот, облизывая и дегустируя. Она боролась, чтобы сделать то же самое, исследовать его, но он был слишком силен. Он одолел ее с легкостью, беря то, что хотел, и она не смогла-желать-другого. Не тогда, когда его массивные руки обхватили ее попку и притянули к себе, и не, когда он задрал ее юбку до талии, а затем предложил ей обернуть ноги вокруг его бедер, или, когда его член соприкоснулся с тканью прикрывающую ее промежность. Это было слишком много и в тоже время мало, его прикосновения заставляли ее желать его все больше и больше.

Рычания и ворчания следовали за каждым его движением, будто силы его тела, обернутым вокруг нее, было недостаточно. Казалось, он хотел, чтобы даже в воздухе было предупреждение.