Оба ее сына, окончательно ошарашенные, застыли возле двух изящно украшенных витиеватой резьбой столбиков, поддерживающих полог кровати. Матушка постаралась вернуть их на землю:
– Негодники! Плохие мальчишки! Вы не должны потешаться над ним!
– Только позвольте мне, маменька, перед отъездом успокоить сэра Бонами насчет того, что вы не намерены потчевать его одним сухим печеньем и содовой водой, – сказал Кит.
При этих словах графиня прыснула и разразилась своим очаровательным смехом.
– Бедный ягненок! Разве я могу быть столь жестокой? От такой диеты, чего доброго, он и умереть может. Передай ему, что я не собираюсь ни во что вмешиваться… Нет, конечно, я буду, однако Бонами ни за что об этом не узнает, а посему, не кривя душой, успокой его, дорогой.
Больше всех хохотал Эвелин, но внезапно он оборвал смех и решительным тоном произнес:
– Не надо, маменька. Не делайте этого. Вам совершенно не следует так поступать.
– Когда я решилась на сей шаг, я рассуждала примерно так же, – серьезным тоном ответила графиня. – Но знаешь, мой мальчик, чем дольше я размышляла по поводу предстоящего замужества с Бонами, тем больше склонялась к мысли, что буду с ним счастлива. Я как раз пришла к вам, желая развеять ваши тревоги. Вижу, мое решение вам не по душе, а с того времени, как все закрутилось, у меня просто не было возможности остаться с вами наедине. Мне вот недавно пришло в голову, что после венчания я уже не буду вдовствующей леди. Это большое облегчение для меня. – Графиня пригнула к себе голову Эвелина и поцеловала его. – Ну а теперь, дорогой мой мальчик, скажи Фимберу, чтобы он отвел тебя обратно к Пинни. Ни о чем не тревожься, ведь уже не о чем тревожиться. Кит пришел тебе на помощь… Он всегда вовремя делает это… – Голос ее слегка дрогнул. Ее светлость стремительно повернулась и заключила в объятия своего младшего сына. – Дорогой! Весьма тебе обязана за все, что ты сделал. Я больше ничего говорить не буду, а то заплачу, а когда плачу, я выгляжу гадко. Спокойной ночи, дорогие мои!
Братья остались одни, стоя напротив друг друга.
– И ты привыкнешь к новому положению вещей, Эв, – слегка улыбнувшись, сказал Кит. – Матушке понравится замужем за ним.
– И то верно, – признал правоту его слов Эвелин. Он поднял голову, и отражение улыбки Кита заплясало в зрачках его глаз. – Я не собираюсь смущать тебя, Кестер, развивая мысль нашей дорогой маменьки, точнее, не стану вслух произносить то, о чем она умолчала.
– Ну и слава богу! – сказал Кит.
– Вот именно! Надеюсь, мы больше не будем говорить с тобой на эту тему.
– А какого черта нам вообще говорить об этом?
– Понятия не имею… Позвони в колокольчик, Кестер. Я хочу спать. Как сказал наш будущий отчим: это был весьма утомительный день.
– Чертовски утомительный, – согласился с ним Кит.
