В плену желания - [115]

– Я считал, что мое положение безнадежно. Ваш отец должен был одобрить мои ухаживания, в чем я весьма сомневался. Помимо этого, у меня были опасения, что я не смогу обеспечить вам то положение в обществе и стиль жизни, к которому вы привыкли.

– Ты повел себя излишне скромно, – предположил Эвелин.

– Не скромно, а благородно. Или ты так не считаешь?

– Нет, – откровенно ответил Эвелин. – Подобным образом ведут себя только глупцы.

– Дорогой! Эвелин абсолютно прав, – молвила леди Денвилл. – Ты не мог быть настолько глуп. Уверяю тебя, всем в свете хорошо известно, что, когда ваш отец умер, ты получил довольно приличную долю в наследстве.

– Оставьте мальчика в покое! – приказала вдовствующая особа. – Стейвли решил бы, что его денег недостаточно. С сыном я переговорю. Продолжайте.

– Очень вам признателен, мадам! Ну… значит, я уехал, так и не поняв, что мое чувство было взаимным, и тем самым обратил в пыль все надежды Кресси.

– Только не это, Кит! – взмолилась девушка. – Только не говорите, что мне не хватило ума и смелости хоть разок намекнуть вам о своих чувствах.

– Нет, – сказал молодой человек. – Ваша девичья скромность и гордость не позволили вам открыться. Вы решили забыть меня.

– Нет… Я решила, что, быть может, Эвелин вполне способен заменить вас. В конце концов, вы с братом очень похожи.

– Это даже лучше, – одобрительно заявил Кит. – А теперь мы приближаемся к той части легенды, которая основывается на вполне непреложных для света обстоятельствах. Умер мой крестный. Он оставил мне все свое состояние. Я построил всю историю на основе этого обстоятельства. Полный надежд я возвращаюсь домой и узнаю, что вы помолвлены с моим братом. Мы встречаемся. Наши чувства переполняют нас и вырываются наружу. Теперь на выбор, Эв: либо ты застаешь нас в объятиях друг друга, либо мы сами открываемся тебе, поведав о щекотливом положении, в котором оказались… Как бы то ни было, в порыве благородства Эвелин великодушно отказывается от руки Кресси.

– Такое возможно, лишь если я из гордости не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о моей тайне, – заметил Эвелин. – Даже ради тебя, Кестер, я не стану разыгрывать из себя человека с разбитым сердцем.

Сэр Бонами, который с живейшим интересом слушал эту сказочку, промолвил:

– Ну и ну! Я и не подозревал, что у вас такой талант рассказчика, Кит! Почему бы вам не написать книгу или не сочинить пьесу… что-нибудь в этом роде… – То, что Кресси захихикала, кажется, несколько удивило пожилого денди. – Должен сказать, – заметил он, – я не вижу в моих словах ничего смешного. По моему мнению, вы придумали ужасно трогательную историю, молодой человек. Знаете, Амабель, я начинаю подозревать, что он многого достигнет в жизни.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – гордо ответила графиня. – Я давно вам говорила, что Кит на все горазд. Трудно найти ему равного.

Заслышав похвалу из уст маменьки, молодой человек едва заметно улыбнулся. При этом его взгляд неотрывно следил за реакцией почтенной вдовы.

– Годится, мадам? – спросил он.

Старуха погрузилась в собственные мысли и ничего не ответила. Он ждал… После непродолжительной паузы вдовствующая особа изрекла:

– Я напишу Стейвли. Не стоит рассчитывать на благосклонность фортуны. Вы отдадите ему мое письмо и позаботитесь о том, чтобы он непременно прочитал его. Никогда в своей жизни я еще не слышала более глупого и менее правдоподобного рассказа, но после всего того, что я насмотрелась, после всего, что вы натворили, я уверена – если не одобрю вашего плана, вы додумаетесь до чего-нибудь еще более безумного. Кресси! Подай мне руку. Я иду спать… До смерти уморилась.

Почтенная вдова мимоходом пожелала всей честнóй компании спокойной ночи, но Киту, который услужливо приоткрыл перед ней дверь, посоветовала постараться не попасть на эшафот раньше, чем она умрет. Весьма стыдно иметь в родственниках висельника, сказала старуха. Затем позволила ему поцеловать ей руку и, тяжело опираясь на Кресси, удалилась.

– Кестер! Если ты и впрямь собираешься сделать эту побасенку достоянием света, надо будет придать ей немного иной оттенок. Ни я, ни ты не можем рассказывать ее в таком варианте, в каком ты ее сочинил. Любой, кто знает нас, догадается, что его пытаются надуть.

– Всемилостивый Господь! Мы и не собираемся ничего никому рассказывать, – заверил брата Кит. – Мы бы не обронили ни слова, если бы это оказалось правдой. Не следует ничего приукрашать. Надо в общих чертах поведать нашу версию случившегося Фимберу и Челлоу. Пусть потом сами подбирают нужные слова. Пускай Челлоу с полчасика потолкается среди своих приятелей в «Бегущем скороходе». Готов поспорить с тобой на твоих условиях, что через день по городу начнет гулять с дюжину различных вариаций на тему его рассказа. Господи! Вспомни, сколько раз Челлоу приносил тебе оттуда последние сплетни. Если лорд Стейвли даст свое согласие на мой брак с Кресси, то он будет лишь рад поверить этому. Я не собираюсь советовать матушке, каким образом следует преподнести нашу историю.

– И то верно, – согласилась леди Денвилл. – Мне понятно, что я стану говорить, если кто-нибудь начнет задавать вопросы после публикации в газете объявления о вашей помолвке. Конечно, на такое могут решиться лишь мои близкие друзья и подруги. В одном я точно уверена: ежели никто больше не поинтересуется, ничего страшного.