В плену у снега - [27]

    "Merci," с преувеличенным французским акцентом ответила доктор и осторожно поставила поднос на колени писательнице. Она скромно поклонилась и выдала: "Для мадам только самий лючшее."

    "Ооо, высокая, темноволосая, красивая и очаровательная. О мое сердце, усмири свой галоп," ответила блондинка. Она картинно захлопала ресницами и принялась кокетливо обмахивать лицо. Я сказала красивая?

    "И скромная. Не забудь это!" добавила брюнетка и потопала обратно на кухню за своим подносом. Она сказала красивая?

    Рики Ван Шелтон негромко мурлыкал песню из динамиков, а две женщины ели в комфортном молчании. Наконец, Меган приняла решение и откашлялась.

    "Она ушла через несколько недель после моего пятнадцатилетия."

    Рэнди уставилась на блондинку. Она ничего не сказала, зная, что молодая женщина собирается с духом, чтобы продолжить.

    "Я помню в тот день я пришла из школы в очень хорошем настроении." Она улыбнулась при этом воспоминании. "Я получила прекрасные отметки по очень противной контрольной, из-за которой сильно волновалась. А моя учительница английского, я-то думала она меня ненавидит, сказала мне, что я одна из ее лучших учениц и что по ее мнению у меня есть будущее в мире литературы. Меня просто распирало от счастья. И я летела домой как на крыльях. Помню, как бегала по дому и звала маму чтобы рассказать ей об этом. Когда я зашла на кухню, то увидела папу сидящего за столом и очень удивилась – обычно в это время он был на работе. Как бы там ни было, он сидел за столом и держал в руках лист бумаги, и убитым голосом он сказал, что мамы нет дома. Я спросила, когда же она придет, а он не ответил. Просто дал мне этот листок." Меган замолчала и сделала несколько глубоких вдохов. Взяв себя в руки, она продолжила. "До сих пор я помню каждое слово этой короткой и формальной записки. Там говорилось: "Дорогой Питер. Я бы хотела иметь храбрость сказать тебе это лично, но у меня ее нет. Прости меня, Питер, но я больше не могу жить с тобой. Кэтлин уже давно умоляет меня переехать к ней. Я наконец согласилась. Потому что с ней у меня будет что-то, что ты не мог мне дать все эти годы; и это, дорогой Питер, любовь. Я поговорила с Эдвином и он согласился уладить все дела с разводом. Я, разумеется, приму всю вину на себя и не буду требовать ни материальной, ни финансовой компенсации. Это самое меньшее, что я могу сделать. Мне очень жаль, Питер." И все," тяжело вздохнула писательница, "меня она вообще не упомянула. Ни *увидимся, детка* или *я буду на связи, Мэг*. Просто очень короткая записка, никаких сантиментов, никаких извинений… черт, она даже не подписала свое имя."

    "Должно быть это было ужасно для тебя и твоего отца," тихо сказала брюнетка. Ей хотелось обнять и утешить подругу, но она не была уверена, что сейчас утешение будет принято.

    "Для меня это были семь кругов ада," призналась Меган. "Но сказать по правде, я понятия не имею, как перенес все это папа." В ответ на непонимающий взгляд Рэнди писательница пояснила. "Мой отец никогда особо не выказывал эмоций. Он всегда считал, что бурные эмоции или открытые нежности это удел женщин и гомиков." Меган внутренне поморщилась из-за неосторожного слова. "Уход матери сделал его еще более закрытым. Он кормил и одевал меня, следил, чтобы я хорошо училась в школе и на этом все. Если мне было одиноко, или больно, ну… скажем так, я научилась держать это в себе." Меган посмотрела полными боли глазами на свою слушательницу, "Не пойми меня неправильно, Рэнди. Он не был злым, он просто… не был."

    "Твоя мать никогда не пыталась навестить тебя или позвонить… совсем?" спросила Рэнди. Она убрала подносы на столик и забралась с ногами на диван, поближе к молодой женщине. Она не могла поверить, что мать Меган, вот так просто оказалась от своей дочери. От мужа, может быть… но не от ребенка. И даже ни слова ей в записке? Это слишком странно.

    "О, еще как пыталась навестить," фыркнула писательница. "Семь лет спустя. Ей хватило наглости прийти на похороны отца. Сказала мне, что очень сожалеет о его кончине и хочет со мной поговорить."

    "А ты?"

    Меган смотрела куда-то в даль. "Я сказала, что ничего не хочу от нее слышать. Что если бы она хотела поговорить со мной, то сделала бы это много лет назад, вместо того чтобы убегать и притворяться что меня не существует. Она пыталась сказать мне, что не делала этого, что любит меня и, наверно, на меня тогда все сразу обрушилось, потому что я… " Меган остановилась, живые воспоминания и чувства угрожали поглотить ее. "Я ударила ее," выдавила она. "Я дала ей пощечину и начала кричать, чтобы она не смела говорить, что любит меня, потому что если любишь кого-то, то на бросаешь вот так. Не делаешь ей больно. Не заставляешь ее думать – что же такого она сделала неправильно из-за чего ты уехала и никогда не возвращалась. Видимо тогда папины друзья-полицейские увидели достаточно, потому что они подошли и сказали ей уйти. А потом проводили меня до машины. Я помню, как обернулась в последний раз и увидела как она стоит там и плачет. И я подумала: вот теперь ты знаешь, как я себя чувствую. Больше я ее не видела." Молодая женщина смотрела, как ее руки нервно теребили ниточку на одеяле, укрывавшем ее ноги. "Я была довольно жалким зрелищем, да?" прошептала она.