В плену сомнений - [53]

— Господи, какая глупость… — начал было глава семейства.

— Если ты не позволишь мне этого, отец, я клянусь — все в городе узнают, что ты сделал с моим мужем. Я расскажу людям всю правду, и мне наплевать, что из этого всего выйдет.

Братья Сент-Албанс переглянулись, но Джулиану интересовало лишь мнение отца. Граф был чрезвычайно сердит на дочь, но она чувствовала, что он уже готов сдаться. Впервые в своей жизни Джулиана с грустью заметила, как постарел и осунулся ее отец, и сердце ее смягчилось.

— Так что ты скажешь, отец?

На какое-то мгновение былой гнев взял над ним верх, но старый граф сумел с ним справиться.

— Будь по твоему, дочка. — И твердым голосом добавил: — Но обещаю, если мне попадется твой муженек, клянусь, я собственными руками сверну ему шею.

— Да, отец, — рассеянно откликнулась Джулиана, не обращая внимания на его последние слова.

Теперь у нее был свой дом, но не было мужа, с которым она могла бы делить этот кров. Не было мужа. Сердце ее сжалось от горя. Рис исчез, и могут пройти годы, прежде чем она увидит его вновь.

Однако у нее теперь оставался Ллинвидд, и хозяйственные хлопоты могли хоть как-то отвлечь ее. Уж если ей удалось получить то, что раньше принадлежало Рису, то, может быть, судьба окажется еще раз благосклонна к ней и вернет обратно мужа.

Только на это ей и оставалось теперь уповать.

Часть II Кармартен, Уэльс Июнь 1783 года

8

От резкого запаха уксуса к Джулиане постепенно возвращалось сознание. Она начала улавливать обрывки фраз и отдельные слова: «лжец», «полоумный валлиец», «моя жена»… и окончательно пришла в себя. Неужели ей все это не приснилось? Не приснилось, что после шести лет молчания из небытия возник Рис?

Она заставила себя открыть глаза. Мать склонилась к ней с пузырьком, от которого исходил резкий запах. Джулиана оттолкнула пузырек и попыталась сесть, но рядом с матерью неожиданно возник Оувертон.

— Лежи спокойно, детка.

Во взгляде Оувертона было столько сочувствия, что она решила иметь дело только с ним, а не с матерью, явно близкой к истерике.

— Он… он на самом деле здесь? — Джулиана облизала пересохшие губы. — Рис действительно здесь?

Оувертон кивнул и отодвинулся в сторону, чтобы она могла видеть всю комнату. У окна стояли Стивен, безмолвный и суровый, истинный английский лорд, и Дарси, багровый от ярости. Напротив них она заметила того, кого по-прежнему едва могла узнать. Рис Воган.

Мгновенно забыв про Оувертона, Джулиана села. Она не сразу осознала, что находится уже не в танцевальной зале и что гостей вокруг нет. Видимо, родные приказали перенести ее в гостиную, подальше от любопытных глаз. Джулиана была благодарна им за это, хотя и прекрасно понимала, что двигало ими одно лишь желание избежать назревавшего скандала. Но по сравнению со сверхъестественным появлением Риса все это было неважно.

Трое мужчин на другом конце комнаты не заметили, что она пришла в себя. Они продолжали спорить о «нравах», «измене», «чести», а Джулиана между тем пыталась разглядеть человека, которого не видела шесть лет.

Почти целая вечность… Разве Рис был так высок? И так красив? Пожалуй, определенную импозантность придавал ему дорогой костюм, но было и еще что-то… Шесть лет назад его необузданная сила сочеталась с юношеской пылкостью. Теперь же… Она слышала, как обдуманно он парирует словесные выпады Дарси, чувствовала, что его страстность, его энергия искусно приглушены и от этого кажутся еще опаснее. Его теперешняя сдержанность пугала ее еще больше, чем прежняя безграничная пылкость…

Значит, он намерен распорядиться ее судьбой так, словно за эти годы ничего не произошло? Джулиана вспыхнула от возмущения. Особенно тяжело было смотреть на Стивена, который, за внешней холодностью старался не показать отчаяния.

Как Рис посмел так поступить? За шесть лет ни одного письма, ни одной весточки! Она даже не знала, жив ли он. Дарси тогда помог ей нанять сыщика, который год назад разыскал наконец судовой журнал с записью о смерти Риса. А теперь, оказывается, Рис и не Думал умирать. Пока она отдавала все силы, чтобы вернуть Ллинвидду былое величие, ждала Риса, переживала за него, он преспокойно процветал на другом конце света! Да-да, именно процветал, это было заметно хотя бы по его платью, такому дорогому и такому изящному. Но тогда, Боже мой, почему же он не вернулся раньше?

Она-то думала, что он погиб в бою, утонул в море… Вовсе нет. И он собирается здесь остаться. Как он сказал? «Я требую вернуть принадлежащие мне по праву земли… наследство… Я пришел за тобой». Он жив, он рядом, но, похоже, эти шесть лет молчания ничего для него не значили. Он хочет вступить во владение поместьем, которое восстановила она, воспользоваться плодами ее трудов, а сам даже не удосужился сообщить ей, что жив.

Джулиана застыла недвижно, собираясь с силами. Пусть он катится ко всем чертям, если думает, что она не станет противиться его планам.

«Шесть лет — это целая вечность», — горько думал Рис, и в этот момент его внимание привлекло какое-то движение на другом конце комнаты. Он повернулся и увидел, как Джулиана, бледная, с решимостью во взоре, поднимается с диванчика.