В плену подозрений - [34]

— Он умен?

Она пожала плечами:

— Достаточно, чтобы тут же избавиться от пистолета, которым только что кого-то убил, если вы это имеете в виду.

— Да, полагаю, вам будет трудно, если не сказать больше, убедить Португала, что в тот вечер он был именно здесь, с вами.

Лита медленно допила свой бокал и вытерла рот рукой.

— Послушайте, мистер Дин. Они не хотят даже попытаться! Им лишь бы поскорее закрыть дело — и с плеч долой. Вот смотрите, им я этого не сказала, хотя, может, и надо бы. Идите сюда.

Она вскочила, подошла к шкафу и вытащила второй сверху ящик. Полностью. Стояла и держала его в руках.

— А теперь зажгите спичку и посмотрите.

Я встал, не торопясь подошел. Посмотрел. Да, там, действительно, к левой боковой стенке ящика был скотчем прикреплен — что бы вы подумали? — полуавтоматический пистолет. Лита с громким треском вставила ящик обратно.

— Это его. Уолли не хотел держать его у себя дома. Ну, на случай обыска или чего-нибудь еще. И попросил меня. Тогда зачем ему тот, другой? Какой в этом смысл? Вам все это не кажется странным?

Мне не оставалось ничего иного, кроме как признать, что все это действительно было бы несколько странно.

— Кроме того, он частенько говорил мне, что всегда работает один. Только один. Так намного надежнее. Тогда, спрашиваю вас, кто же в тот вечер позвонил ему и сделал какую-то подсказку по телефону? Откуда кто-нибудь мог знать, где он? А теперь попробуйте на секунду, только на секунду, представить себе, что он на самом деле убил вашего брата. Ну откуда, откуда кто мог бы знать, что он был один? — Она остановилась, бросила на меня почему-то осуждающий взгляд, в котором, впрочем, была и некоторая проницательность. Затем продолжила: — Понимаете, вообще-то вышло все, как Уолли и предвидел. Все против него, и он — самая легкая добыча. Его взяли, и дело закрыто. Точка! Они даже слышать не хотят ни о чем другом! Зачем им это? Лишние хлопоты. Поэтому он и предпочел сознаться в ограблении супермаркета. Только поэтому. Знаете... вы не будете смеяться, если я вам кое-что скажу?

— Вряд ли, Лита.

— Может, вам сначала еще налить?

— Нет, спасибо.

— Ладно, а себе я все-таки налью. Чуть-чуть.

Она вскочила с кушетки, быстро, не надевая ничего на ноги, прошла на кухоньку и тут же вернулась с полным бокалом в руках.

— Я ведь все время старалась его перевоспитать. Своими собственными методами. — Она застенчиво опустила глаза. — Знаете, мне хотелось выйти за него замуж. По-серьезному. Но только не за грабителя и вора. И у меня, кажется, получалось. Еще неделя, ну, максимум две, и я бы наверняка уговорила его самого пойти и сдаться. Вот, посмотрите.

Она подошла к туалетному столику, выдвинула верхний ящик, пошарила в нем рукой и достала то, чего я не заметил, когда сам его осматривал, — небольшую банковскую книжку с золотистыми буквами.

— Вот, смотрите.

Да, со счета ничего не снималось, были только мелкие вклады по два, пять, девять, одиннадцать долларов. Всего где-то около сотни. Я вернул ей книжку.

— Из-за этого мы все время и ругались, но он постепенно сдавался. Я старалась убедить его, что мы сможем собрать деньги, которые он украл, и тогда он отсидит только оставшиеся два года. Ну даже пять. С этим еще можно как-нибудь примириться и подождать. Но когда на него навешивают это убийство, то... нет, я бы такого не пережила.

— Мне все-таки не совсем понятно, каким образом...

— Мистер Дин, вы большой, очень большой человек в этом городе. Здесь вообще любой Дин в почете. Вас они сразу послушают. Вы можете пойти к начальнику полиции, или к прокурору, или даже к самому мэру и сказать им, что вас не удовлетворяет проведенное расследование. Потребовать нового. Вам они возразить не смогут, и тогда, может быть, найдут того, кто сделал это, и отпустят Уолли.

— Я совсем не уверен, что они послушают меня, Лита.

— А вы попробуйте. Мы будем молиться за вас, даже если ничего не выйдет. Хотя бы только попробуйте!

Я ничего не ответил. Ее аргументы в защиту Шеннари были, надо признаться, весьма убедительными, но, поскольку слова, сказанные мне тогда в тюремном блоке Португалом, по-прежнему не выходили у меня из головы, мне совершенно не хотелось оказаться наивным дурачком. И тем не менее...

Лита положила книжку назад в ящик, задвинула его, затем необычно медленно и задумчиво пошла назад к кушетке, почему-то вдруг остановилась, повернулась ко мне. Комнату чуть сотряс грохот проходящих мимо тяжелых грузовиков. Она облизнула губы острым ярко-красным язычком. Нервно, как бы в чем-то очень и очень сомневаясь. Потом, сделав первый нерешительный шаг, вдруг торопливо подбежала ко мне, запрыгнула на мои колени, свернулась там калачиком, прижалась, обняв холодными пальцами мою шею и нежно покусывая ее остренькими зубками.

— Ты можешь нам помочь, — прошептала Лита мне в ухо. — Уолли и мне. Бери за это все, что только захочешь! Только помоги!

Свободной рукой она нащупала мою правую руку, подняла ее и сильно прижала к своей на удивление большой — во всяком случае, по сравнению со всем остальным — груди. Запах ее волос почему-то напоминал жареное мясо и цветы. Нет, никакого желания она у меня, конечно, не вызывала, но ее стремительное наступление, должен признаться, застало меня врасплох, и я просто не знал, что делать, — наверное, в тот момент не очень хорошо соображал, хотя искренне пытался найти достаточно благовидный предлог отказаться, чтобы ненароком не унизить ее гордость. С моей стороны это, конечно, была бы маленькая лицемерная жертва, но для нее она бы кое-что значила, это уж точно. Боже, помоги мне!