В плену отражения - [25]
Сначала я никак не могла понять, в чем дело. Меня бы не удивило, если б его просто не интересовали ее ощущения. Увы, мой собственный первый опыт был именно таким. Но Маргарет оказалась довольно темпераментной женщиной, а Мартин каждый раз умышленно тормозил ее в паре шагов от вершины. И только потом, почитав кое-какую литературу, я поняла, в чем дело.
В средние века и примерно до начала XVIII столетия считалось, что обязательным (хотя, конечно, и не единственным) условием зачатия является испытанный женщиной оргазм. Доходило до абсурда. Суды отказывались признать женщину жертвой, если она беременела от насильника. Логика была простой: раз зачала – значит, получила удовольствие. А раз было удовольствие – значит, это уже не насилие.
Но в эпоху Просвещения все коренным образом изменилось. Сначала весьма справедливо постановили, что забеременеть можно и без наслаждения. Затем пошли дальше и вовсе отказали женщине в возможности испытывать от секса удовольствие. Вскоре – и надолго – женский оргазм превратился в миф наподобие белого единорога, а дам, которые его якобы испытывают, считали милыми врунишками, притворяющимися, дабы потрафить мужскому самолюбию.
Когда Маргарет с Мартином впервые оказались в лесу на его расстеленном плаще… ну, не впервые, конечно, но зачем придираться к словам? В общем, когда они там оказались, я поняла: не стоило с такой уверенностью говорить сестре Констанс, что поймаю нужный момент. Я не помнила, когда именно это произошло с Маргарет впервые. Да, конечно, она стонала и вопила, как порнозвезда, но отнюдь не только тогда, когда Мартин пролетал мимо своей убогой контрацепции. Беда была в том, что желания ее тела и моего сознания теперь полностью совпадали, и у меня больше не было уверенности, что во время интима я смогу хоть как-то себя контролировать.
Первый блин снова оказался комом. При этом Маргарет, несмотря на боль и прочие неудобства, все равно была счастлива по факту, а вот я как раз грустна. Мне даже вспомнилось классическое «omne animal post coitum triste est»[19]. Все-таки голове хотелось еще и телесного удовольствия, а не только сомнительного фитнеса на дурно пахнущей подстилке. Но хуже всего было то, что я испытывала из-за этого желания самый черный стыд, глубоко ненавидя и себя, и Мартина.
Почти каждый день – одно и то же. С утра сеансы, после обеда – прогулки в лес с Элис. Поляна. Расстеленный на траве плащ, который все больше напоминал тряпку. Самые изощренные ласки, которые для меня заканчивались… ничем не заканчивались. Стопроцентное динамо. Маргарет считала это нормальным, потому что не знала, как должно быть на самом деле. Потом Мартин лежал на спине, расслабленно улыбался, лениво жевал травинку и смотрел в небо. Маргарет прижималась к нему и тоже улыбалась, а я грязно ругалась, обзывала ее тупой идиоткой и желала ее любимому самой страшной смерти. И, тем не менее, с нетерпением ждала следующего свидания.
В тот день с утра было душно, сильно парило, дело шло к грозе. Когда после обеда Маргарет с Элис вышли на обычную прогулку, на горизонте уже начали собираться лиловые тучи. Неподвижный воздух словно сгустился, было трудно дышать. Только кузнечики в траве вопили, как приговоренные к казни.
И это уже было, подумала я. Не только здесь, но и там. В тот день, когда Тони – словно бы случайно, ненамеренно – сказал, что любит меня.
От этого воспоминания заныло сердце. Хотя это была всего лишь иллюзия. Ведь не могло же болеть сердце у меня, если не болело у Маргарет, правда? И тут же я сообразила: сегодня…
Мартин с самого утра был вял и рассеян, и перед моим мысленным взором промелькнули корги, тряпочками лежащие под кустами. Странно, что они все-таки потащились в лес, рискуя быть застигнутыми бурей. Маргарет надвигающаяся гроза напротив завела необычайно, и уже с первых секунд я поняла: не ошиблась, время пришло.
А еще через несколько минут поняла другое: несет меня та же самая лиса – за синие леса, за высокие горы… собирать помидоры… И вместо того чтобы ехидно хмыкнуть в заветный момент («ну наконец-то, поздравляю») и переселиться в новое жилище, я вместе с Маргарет разлетелась на атомы…
Когда атомы собрались в привычную конфигурацию, в первое мгновение мне показалось, что ничего не получилось, что все пропало. Но тут же я увидела под собой покрытый испариной лоб Маргарет, ее закрытые глаза, влажно поблескивающие губы…
Ощущения тела были совершенно незнакомыми и непонятными.
Прогремел первый далекий раскат грома.
- Твою мать… - с трудом шлепая губами, сказала я.
- Ну, привет… миссис Каттнер! – открыв глаза, сказала Маргарет...
===============================================
