В пасти Дракона - [6]

Прямые крыши европейских домов точно так же ужасали китайцев, потому что они уверены в нелюбви своего дракона ко всему, что прямолинейно.

Сравнительно недавно ещё императору была подана просьба, подписанная всеми китайскими мандаринами, по поводу ходатайства европейцев о разработке каменноугольных копей невдалеке от императорских гробниц. В этой просьбе мандарины умоляли «сына Неба» пощадить священные императорские гробницы.

«Дракон может разгневаться за разработку угля, — было сказано в этой просьбе, и в своём великом гневе сокрушит священные останки предков и родственников богдыхана».

Вице-король Фу-Киана, человек, бывавший не раз в Европе и Америке, умолял правительство своего императора не разрешать европейцам строить дома и дачи на холмах, окружающих город Фу-Джоу.

«Городу этому, — мотивировал свою слёзную просьбу высокопоставленный государственный муж, покровительствует добрый дракон. Фу-Джоу обязан ему своим основанием. Дома и дачи белых дьяволов придутся как раз на тех местах, где проходят жилы дракона. Вследствие тяжести построек легко может произойти нарушение кровообращения в его организме, и тогда он в своём справедливом гневе причинит много зла не только городу, но и всей области».

Это — слова государственного человека, видавшего при своих побывках в Европе, что «белые дьяволы» совершенно безнаказанно нарушают «циркуляцию крови драконов».

Но этот вице-король был старик, сжившийся с верою в дракона, молодости же в подобных вопросах всегда свойственны легкомыслие и скептицизм.

Одному молодому дипломату, жившему в Петербурге и затем в Париже, пришлось разговаривать с парижским учёным о постройке рельсового пути из Тянь-Цзиня в Пекин.

— Ничего из этого не выйдет! — безапелляционно объявил китайский дипломат.

— Отчего же? — удивился его собеседник.

— Придётся строить мост через Пей-хо!

— Так что же? Строительное искусство в настоящее время достигло высшей степени своего развития!

— Не сомневаюсь, но мне хорошо известно, что дракон Пей-хо не согласен на постройку моста. Он разрушит мост, едва только тот будет построен!

Всё это было сказано совершенно серьёзно и с полным убеждением в правдивости своих слов, как засвидетельствовал в своё время собеседник[2] молодого дипломата.

Но что же это за дракон? Видал ли его, по крайней мере, кто-либо даже из китайцев?

Мандарин первого класса, бывший послом в Европе и Америке, самым серьёзным образом уверял, что видел собственными своими глазами летавших по поднебесью драконов. Они представляли собой нечто похожее в одно и то же время и на крокодила, и на удава. Лапы у них с пятью когтями на каждой. Крыльев нет, но это не мешает чудовищу подниматься на какую ему угодно высоту, где он до бесконечности меняет свои формы. Дракон редко показывается во всём своём виде смертным, да и то эти немногие счастливцы удостаиваются видеть только туловище его, голова же и хвост всегда скрыты в облаках...

Вот каково по своему внешнему виду это чудовище, являющееся олицетворением китайского народа, изображённое на сто государственном гербе, на знамёнах его войск.

Драконы, как сказано, бывают добрые, являющиеся ангелами-хранителями, и злые, которым решительно ничего не стоит причинить вред человеку. К счастью для китайцев, последних легко можно всегда задобрить, хотя ничего нет легче, как и прогневать их.

Выступление рек из берегов, как уже сказано выше, есть следствие гнева злого дракона Киао. В одной старинной китайской книге, календаре Хия, где говорится о всевозможных народных бедствиях и мерах к устранению их, составитель календаря очень советует властям, если случится наводнение, приказать народу как только можно тщательнее обыскать всю почву, чтобы, постукивая по земле, найти, где укрылся злой дракон. И вот советы календаря Хия, преподанные несколько сот лет тому назад, до сих пор свято исполняются и администрацией, и народом. Когда случается необходимость отыскать грозного Киао, масса людей бросает все свои дела и отправляется искать всюду хотя бы его воплощение. Несколько лет тому назад согнано было на поиски Киао население города Нинг-По. Искали долго и упорно, Киао нигде не было. Вдруг у берега реки, позади камней, увидали жавшуюся к ним перепуганную маленькую чёрную собачонку. Сейчас же «специалисты» признали в несчастном животном не что иное, как воплощение ужасного дракона. Бедная собачонка была убита после жесточайших мучений. Она оказалась принадлежащей какому-то европейцу. Тот принёс жалобу местному мандарину, и чтобы успокоить гнев обозлённого белого дьявола, администрация приказала обезглавить троих участников поисков Киао. Троим людям за жалкую собачонку были отрублены головы, и европеец-христианин был очень доволен таким возмездием. Казнённые же умерли с полным сознанием того, что дело их правое и хотя им приходится расставаться с жизнью, но эти жизни приносятся в жертву народному благу. Другие китайцы также смотрели на них как на мучеников идеи, и вряд ли казнь эта послужила делу укрепления симпатий желтолицых сынов Поднебесной империи к белым дьяволам.

В своей борьбе со злым драконом китайцы не всегда прибегают к силе. Чаще всего, чтобы предотвратить бедствие, виновником которого они считают злого дракона они пробуют умилостивить его слезами и покорными молениями.