В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [202]
Так что там все-таки было еще в этих письмах?
Говорю тебе: в каждом хотя бы немного говорилось о Тихоне, и во всех с восторженно-негативным оттенком. Воображала, задавака, с бешниками танцевала на школьном вечере — разве не ясно? Таких не любят.
Скажи, как у нас со временем?
На этом хронометре, честно говоря, ни фига не разобрать. То ли десять минут восьмого, то ли без двадцати пяти два.
Ну хотя бы год какой?
Неужели забыл? 1955-й. Во всяком случае, именно им помечены те коллективные письма с рисунками.
В больницу тебя положили осенью?
Да, после двух пневмоний.
Значит, дело движется к зиме?
Совершенно верно.
Прекрасно. Вот тут-то, кажется, все и начнется. Как чувствуешь себя?
Нормально.
На слабость, быструю утомляемость не жалуешься?
Иди на фиг!!!
Стало быть, ты пропускаешь в общей сложности две четверти и какое-то время самостоятельно занимаешься дома. Ребята помогают тебе догнать остальных. Лапа и Тункан — по физике и математике, Бубнила Кособока — по русскому, литературе и остальным.
«С тобой друзья» — так, кажется, называлась одна из тех пьес о старшеклассниках.
Перед самым почти Новым годом ты возвращаешься в школу, в свой 8-й «А» класс. Всеобщее ликование и поздравления. Бенгальские огни и брызги шампанского. Кнопка, острым концом вверх подложенная тебе под зад, и кусочек карбида кальция — в чернильницу. Совсем как в старое доброе время раздельного обучения. Интересно, обратила тогда на тебя внимание Воображала Уродина?
Не смей ее так называть!
Ну хорошо, извини: Тихоня. Так что, обратила?
Не припомню…
А я, ты знаешь, запомнил только ее равнодушные, прозрачные студенистые глаза и большой выпуклый лоб, весь в мелких пупырышках.
Итак, ты возвращаешься в школу и сидишь теперь в первом ряду за четвертой партой, а за третьей, прямо перед тобой, сидит Она. Тебя уже потянуло, притянуло к ней. Мушка попалась, лапки увязли в меде. Не в силах оторвать взгляда от ее спины, ты как бы пытаешься загипнотизировать ее, внушить ей некую сакраментальную мысль, но сам оказываешься загипнотизированным, выпавшим из учебного процесса. Каждая деталь ее внешности, одежды производит на тебя неизгладимое впечатление: торчащие под форменным платьем лопатки, черные крылышки фартука, пухлая короткая коса, кончающаяся плавным завитком, мочка левого уха с бледной родинкой, когда она, вся такая прямая и неподвижная, чуть поворачивает голову к доске. И еще ты видишь в этот момент кончик ее крупного, пористого носа из-за округлой щеки, крутой подбородок и две поперечные складки на шее — грозный признак будущего ожирения, которого, кажется, так и не произошло.
То, что ты сидел теперь за четвертой партой и тайком все уроки напролет рисовал портреты Тихони со спины, не объяснить случайностью. Кстати, это ведь не ты выбрал ее тайным предметом страсти — а она тебя притянула, перетянула с другого ряда, пересадила с места на место, даже не взглянув ни разу в твою сторону.
Телекинез?
Просто вы оба уже готовы были досрочно стать взрослыми.
Хорошо, согласимся на этом.
Итак, где мы находимся?
На полустанке юности, на самой границе 1955 и 1956 годов.
Так. Ясно.
Школьный вечер. Новый год…
Музыка, вальс!
Коридор третьего этажа полон. Захлебывается репродуктор. Под длинным, узким потолком тускло светят матовые шары, и света от них ничуть не больше, чем на обычных переменах второй смены. Но на самом деле это праздник, приятель. Самый настоящий праздник, на который ты явился в карнавальном костюме Кавказца. И угораздило же тебя! Дома перед зеркалом — в черкеске, курчавой папахе, в мягких черных сапожках и чувяках, с деревянными серебряными газырями на груди и с кинжалом на поясе — ты мнил себя настоящим джигитом, а тут, среди своих ребят, одетых в обыкновенные москвошвеевские костюмы и скороходовские ботинки, вдруг оказался какой-то белой кавказской вороной.
Но ведь карнавал!
Все равно. Ты чувствовал себя смешной, неловкой и даже, пожалуй, жалкой какой-то кавказской вороной в этой маскарадной одежде, и стыдно было именно за то, ради чего ты вырядился — чтобы отличиться от других.
А Тихоня?
Она была одета индианкой в настоящее сари цвета блеклой сирени и вела себя очень достойно и независимо, будто ей это не в диковинку. Будто одевалась так каждый день и приезжала в школу на слоне в золотых носилках. Накрасила губной помадой родинку посреди лба, розовым лаком — ногти и надела на бледный пальчик мамино бирюзовое колечко. Она была самая нарядная на этом вечере, но и самая, пожалуй, чудна́я, вроде как сумасшедшая. Это заметили, кажется, даже бешники. Они не очень-то приглашали ее танцевать, а завзятые хулиганы вообще обзывали Чучелой, но она их словно не замечала.
Индийская королева, дочь Ганди, невеста Шивы, что делала она здесь, такая нездешняя, среди незрелых сосунков, которые когда еще смогут стать настоящими мужчинами? Что делала она среди гипсовых копий с греческо-римских скульптур, изображающих Сократа и Аристотеля, Диану и Афродиту — среди этих гипсовых подобий, величественно стоящих в простенках между окнами в окружении ящиков, горшков и кадушек со стрельчатой, мясистой, воздушно-кружевной субтропической зеленью? Среди этих шкодливых, дергающихся незрелых мальчишек, пуляющих скатанными из жеваной промокашки шариками, и обыкновенных девчонок, на большинстве которых даже не выходные платья, а будничные коричневые школьные формы со множеством швов и вытачек, особенно заметных из-за отсутствия фартуков?
Повести и рассказы, вошедшие в сборник, посвящены судьбам современников, их поискам нравственных решений. В повести «Судья», главным героем которой является молодой ученый, острая изобразительность сочетается с точностью и тонкостью психологического анализа. Лирическая повесть «В поисках Эржебет Венцел» рисует образы современного Будапешта. Новаторская по характеру повесть, давшая название сборнику, рассказывает о людях современной науки и техники. Интерес автора сосредоточен на внутреннем, духовном мире молодых героев, их размышлениях о времени, о себе, о своем поколении.
Повесть «Судья» и роман «Фата-моргана» составляют первую книгу цикла «Куда не взлететь жаворонку». По времени действия повесть и роман отстоят друг от друга на десятилетие, а различие их психологической атмосферы характеризует переход от «чарующих обманов» молодого интеллигента шестидесятых годов к опасным миражам общественной жизни, за которыми кроется социальная драма, разыгрывающаяся в стенах большого научно-исследовательского института. Развитие главной линии цикла сопровождается усилением трагической и сатирической темы: от элегии и драмы — к трагикомедии и фарсу.
В 1977 году вышли первые книги Александра Русова: сборник повестей и рассказов «Самолеты на земле — самолеты в небе», а также роман «Три яблока», являющийся первой частью дилогии о жизни и революционной деятельности семьи Кнунянцев. Затем были опубликованы еще две книги прозы: «Города-спутники» и «Фата-моргана».Книга «Суд над судом» вышла в серии «Пламенные революционеры» в 1980 году, получила положительные отзывы читателей и критики, была переведена на армянский язык. Выходит вторым изданием. Она посвящена Богдану Кнунянцу (1878–1911), революционеру, ученому, публицисту.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.