В память о тебе - [53]
Когда на Мадам находило болтливое настроение, она вспоминала о своем детстве, кухарке, горничной, учительнице и няне. Постепенно она подробнейшим образом описала Нине дом, в котором раньше жила, начиная от сделанных из стекла дверных ручек до писанных маслом картин в тяжелых рамах. Создавалось впечатление, что свекровь путешествует в своем воображении по комнатам дома, останавливаясь перед каждой ценной вещью: хрустальное пресс-папье работы Ореста Курлинкова, серебряные канделябры Сажикова, зонт с эмалированной ручкой Фаберже. Иногда Нина представляла себе эту несказанную роскошь — множество комнат: библиотека, комната для музицирования, столовая… В воображении она следовала за Мадам через остекленные двери в гостиную, обшитую шелковыми обоями с рисунком из переплетающейся виноградной лозы, в просторную кухню, где повара и кухарки готовили лишь лучшее мясо, и на высокий балкон, под которым простирался обширный газон.
— Когда мы вернулись, в доме не осталось ни единой картины. Какие это были чудесные картины! Я помню, как мысленно путешествовала по ним, подобно тому как человек входит в лес по тропинке, — с горестным видом как-то заявила Мадам. — Дома хозяйничали варвары. В вестибюле стояли грязные сапоги. Какая грубость и мерзость! Их вонь, казалось, проникала сквозь стены. Мужичье никогда не мылось. Такие же и наши армяне. Воры!
Высказавшись, свекровь снова начинала пересчитывать столовое серебро.
Горькая правда заключалась в том, что Нинина мама тоже хранила посуду в комнате. Она не оставляла в ванной даже твердый, весь покрытый темными трещинами обмылок, боясь, что другие жильцы воспользуются им. Поведение Мадам лишь немногим отличалось от обычного крохоборства: свое мыло, своя соль, свой керосин… Даже Нина чувствовала легкое недоверие к соседям. Единственной разницей было то, что Мадам жаловалась громко, не таясь, как Нинина покойная бабушка, последняя из своего сословия.
— Твоя мама выходит на улицу? — однажды спросила Нина у Виктора.
Она жила здесь уже три месяца и до сих пор не могла понять, насколько «тайным» является происхождение ее мужа, что можно говорить, а что нельзя. Виктор не особенно откровенничал о матери при посторонних, но в то же время прямо ничего Нине не запрещал и не беспокоился о том, что Дарья выдаст их тайну. Возможно, литературный успех обезопасил его от доноса. В конце концов, родителей не выбирают.
— Раньше я, бывало, выводил ее на улицу, но каждый раз мама расстраивалась. Ей не нравится мир таким, каким он стал, — ответил Виктор. — Мама часто говорит об утраченной основе мира. Так она выражается. Ее шокируют пьяные на улицах, грубость, плохие манеры… Это, конечно, следствие воспитания. Никто не относится к ней с должным почтением.
Нине казалось, что она начинает кое-что понимать. Выросшая в частном домовладении, мать Виктора знала иностранные языки, путешествовала за границей, умела играть на музыкальных инструментах. Неудивительно, что она так привязана к своему титулу, происхождению, старомодным платьям из шелка и кружев. В чем-то она была похожа на демобилизовавшихся солдат, которые (хотя с момента окончания войны прошло уже три года) каждое воскресенье надевают военную форму и демонстрируют свои награды окружающим. Они хотят напомнить — и прежде всего себе, — кем были когда-то.
Хромированные диопсидовые серьги-гвоздики. Камни округлой огранки в 1 карат, 5x5 мм. Оправы и гвоздики из желтого золота, проба — 14 каратов. Чистота — VVS. Цена — $ 800—1.000.
Глава седьмая
Около шести вечера Эвелина просунула голову, увенчанную пышной копной светлых волос, в приоткрытую дверь его кабинета.
— Я сейчас почищу перышки, и пойдем.
— Я могу идти в любой момент… лишь бы ты освободилась…
Все сотрудники кафедры иностранных языков уже разошлись, а Солодин задержался и даже проверил три контрольные работы студентов-дипломников. Он не горел желанием провести сегодняшний вечер в одиночестве. Еще утром, встав с постели, Григорий почувствовал настойчивую потребность бежать из дома. Он больше не осмеливался слушать радио, боясь, что какая-нибудь песня отзовется болью в его душе. Особенно болезненную реакцию вызывали звучащие в эфире поздравления. Он скучал по скрипу двери, когда Кристина возвращалась вечером с работы. Ему не хватало бесконечных телефонных звонков, записанных на автоответчик. У Кристины было столько друзей! Барбара извещала о смерти ее старого мопса Боуи. Амелия сообщала, что приезжает на следующей неделе в Бостон и хочет пропустить стаканчик с Кристиной в «Фэрмаунте»… Он скучал по «книжному клубу» жены, собиравшемуся в гостиной их дома. Григорий завидовал непринужденности их смеха, удивлялся тому, как беззаботно гостьи выбалтывали за сырными сэндвичами и бутылочкой охлажденного белого вина секреты личной жизни. Ему хотелось снова подняться с Кристиной наверх, в порыве страсти сорвать с нее одежду и заняться любовью, которую Григорий считал одной из привилегий семейной жизни.
Конечно, была и другая сторона совместной жизни, в существовании которой он отдавал себе отчет. Иногда они ссорились по пустякам, раздражались из-за необходимости сосуществовать в общем жизненном пространстве, говорили друг другу злые и обидные вещи, которые оставляли неприятный осадок даже после примирения. Впрочем, все эти ссоры и скандалы, без которых невозможен ни один брак, сами по себе являлись связующим звеном, цементирующей силой, которая не давала им охладеть друг к другу. Как бы сильно они друг другу ни надоедали, их взаимная любовь — возможно, и ослабев, — продолжала оставаться любовью…
От католического Рождества до Нового года – всего одна неделя. Том и Сиара проведут ее вместе – будут гулять по заснеженным паркам, пить горячий пивной коктейль в старом пабе, рассказывать свои желания Санта-Клаусу, дарить друг другу подарки и танцевать на новогоднем балу. Но хватит ли им этой праздничной недели или им нужна целая жизнь, проведенная вместе?
Мы познакомились во вторник. Стали друзьями, влюбились – тоже во вторник. Угадайте, в какой день нам пришлось расстаться? «Я был уверен, наше совместное будущее предопределено. Но внезапно ты уехала, порвала со мной без всяких на то причин. И вот теперь, спустя семь лет, во вторник, у меня наконец появился шанс посмотреть тебе в глаза и сказать: «Прошло столько лет. Ты меня совершенно не волнуешь. Но все же… что, черт возьми, тогда произошло?».
Она жила в маленьком привычном мирке. Но встреча с гадалкой все изменила. Теперь ее жизнь — сплошной водоворот страстей и необыкновенных приключений. Головокружительный роман, неожиданное наследство, поездка в Париж — разве могла мечтать об этом скромная учительница? Но только что обретенное счастье готово лопнуть, как мыльный пузырь, когда она понимает, что ее избранник не тот, за кого себя выдает.
Ройса Бразьера интересует лишь его бизнес. Он нанимает Жасмин Харден в качестве организатора супервечеринки, на которой он сможет осуществить самую главную сделку в своей жизни. Однако в результате Ройс заключает контракт совсем иного рода…
Компания премилых людей отправляется в Египет, в колыбель человечества. Прогулка по Нилу, пирамиды, фараоны и, конечно, погружение с аквалангом — не отдых, а сказка! Но вот какая незадача — из морских глубин не вынырнули красавица Маргарита и ее бойфренд Кирилл. Нет, они не утонули! Их похитили некие загадочные злодеи, а затем стали вымогать у богатого родственника Маргариты выкуп. И вот компания премилых людей скачет на верблюдах по колыбели человечества, собирая где только можно необходимую сумму. Правда, позже выяснилось, что делали они это напрасно, но зато какой удивительный отдых получился — настоящий, с захватывающими дух приключениями!
Ласковое солнце. Теплый песочек. Лазурное море. Картинка, а не пейзаж! Вам хочется расслабиться в шезлонге под убаюкивающий шепот волн. И чтобы никаких мыслей о работе, никаких забот и проблем! Ведь отпуск на то и отпуск, чтобы слиться душой и телом с чарующей природой и отдохнуть… Но что за наказание?! Почему в этом раю вдруг объявляются какие-то странные типы и желанному покою приходит конец? В одно мгновение отпуск превращается в головокружительное приключение, которое незаметно затягивает вас в сомнительные авантюры.