В ожидании козы - [5]
Отец даже поперхнулся.
– Что с ним? – пробормотал он.
– Просит манной каши, – объяснила мать.
– Так дай.
– Где я возьму? Один раз отпускали за всю войну…
– Так что он, не понимает?
– Понимает. Нарочно доводит. Так каждый день.
– Ка-а-а-ши-и-и-и-и-и…
– А ну замолчи! – сказал отец.
– Да-а-а-а-а-й…
– А ну, кому говорю!
– Ха-а-а-чу-у-у-у-у…
Отец подскочил к Ваду и трепанул его за ухо. Ему не надо было этого делать. Вед был очень гордым человеком. Отец не успел отдернуть руку, как Вад вцепился в нее зубами. В ту же секунду тело Вада кувыркнулось в воздухе, и брат улетел на печку.
– Насилие – признак бессилия, – изрек я.
К этому времени отец, видно, уже крепко подзавелся. Он бросился ко мне и ухватил за шиворот. Я оставил в его руках воротник рубашки, юркнул между ног и скрылся под кроватью. Оттуда я перелез за сундук. Между сундуком и запечной дырой было немного свободного места. Я проскочил его удачно: отец в то время искал меня под кроватью. Оттуда торчали его толстые трофейные подошвы.
– Он за печкой, – сообщила мать.
К предательству я отнесся равнодушно. Щель между стеной и печкой была узкой, взрослому не пролезть. Отец поширял в ней скалкой и вернулся за стол.
Все время до сна разговор шел о нас.
– Встретили называется… – ворчал отец. – Довели до белого каления… Спешил, ждал, а тут пришлось на второй же день за уши драть…
– Ничего, ничего, – успокаивала его мать. – С ними надо только так. Видал, какие? Не понравилось, что работать заставляешь… Привыкли своевольничать… С ними еще построже надо, а то и тебе на шею сядут. Боюсь, вырастут хулиганами…
– Я за них завтра возьмусь… Да чтобы я на своего отца так…
Отец долго вспоминал своих родителей, а мать своих. Получалось, что отец с матерью в детстве работали с утра до вечера и были этим страшно довольны.
Ложась спать, отец громко объявил:
– Завтра – на картошку! Я сделаю из вас людей.
Я не выдержал и подал голос из-за печки:
– Вы считаете, достаточно перебрать кучу картошки, чтобы стать человеком?
Отец вскочил, но мать удержала его:
– Завтра, завтра… Ты устал… Пошли ложиться…
Когда они потушили лампу, ко мне пробрался Вад.
– Ну и как? – спросил я.
Брат промолчал. Он всегда молчал, когда был злой. А сейчас Вад даже сопел от злости.
– Что будем делать?
– Месть! – скрипнул зубами Вад.
Мы посоветовались и решили создать террористическую организацию «Братья свободы»
На следующий день мы встали чуть свет, чтобы опередить отца. Я наскоро сочинил воззвание и повесил его на стенку.
Вчера произошел государственный переворот. Власть захватил Диктатор. Во время званого ужина он публично изложил свою программу закабаления свободолюбивого народа. Он ввел палочную дисциплину и террор. Не выйдет! Народ не запугаешь! Создана партия «Братья свободы», которая поведет с Диктатором непримиримую борьбу.
Затем мы осторожно вылезли на улицу. У меня было четыре плана: нагрянуть в совхозный сад, где уже созревали вишни; разрыть могилу, в которой, по точным сведениям, лежал фриц с пистолетом и фонариком «Даймон»; обыскать наконец итальянскую машину; отправиться на минное поле, где каждое утро собирались наши пацаны.
Все четыре плана были хороши, особенно если их сравнить с перебиранием картошки. Но меня больше всего беспокоила итальянская машина. В любую минуту могли нагрянуть рабочие и уволочь ее на свалку, и уж, конечно, не оставят нам ни шариков с рукояток, ни разных приборов.
Мы стали обсуждать план. Разговор шел такой:
– Вад, – сказал я, – пошли за вишнями, ты ведь любишь.
Мой брат проглотил слюну.
– Нет. От них болит живот.
– Тогда пойдем раскопаем фрица. Пистолет – мне, «Даймон» – тебе.
– Ишь хитрый какой.
– А куда еще? Не идти же раскурочивать итальянку? Еще подорвемся.
– Дрейфишь? Тогда я пойду один, – сказал Вад.
Ну и человек…
Итальянская машина – трехтонный грузовик – находилась сразу же за городом в небольшой поросшей кустарником балке.
Мы легли недалеко на пригорке и в который уже раз принялись разглядывать ярко-желтый грузовик. Он был взорван. Кузов смят в лепешку, колес не было. Сохранилась лишь кабинка. Она удивительно здорово сохранилась. Даже блестела лаком, даже фары были, только крыша кабины сплющена так, что окна превратились в щели.
Эта-то подозрительно сохранившаяся кабинка и отпугивала мальчишек нашего города. Давно уже были обысканы, ободраны, «раскурочены» все на десять километров вокруг трофейные танкетки, зенитки, грузовики, и только к «итальянке» никто не решался приближаться. Было сильное подозрение, что она заминирована немцами. А что такое мины, мальчишки знали. Прошло уже больше года, как кончилась война, но у нас недели не проходило без взрыва, хотя саперы работали на полную катушку. Целыми грузовиками возили они мины за город и там взрывали.
А вот мы с Вадом ни одной царапинки не имели, хотя лазили везде не меньше других, а может, и больше. Без лишней скромности скажу – благодаря мне. Я умею логически мыслить.
Вот и сейчас.
– Представим, что мы итальянцы, – сказал я. – Мы что-то везем в этой машине. Вдруг прямое попадание в кузов. Мы скапустились. Мимо едут немцы. Они зарывают наши трупы возле дороги. Забирают все из машины, но видят, что мотор цел. Что они делают?
