В осажденном городе - [17]

— Отлично! — с искренним восхищением поддержал Прошин.

Аустрин поднялся, открыл форточку и снова опустился в кресло с высокой спинкой.

— Сейчас наши враги, особенно в эмигрантских кругах, много шумят о «кровавой» деятельности чрезвычайных комиссий. А вот товарищ Лацис приводит такие данные: за первую половину восемнадцатого года ими было расстреляно всего двадцать два человека. Это по всей России! А ведь в те шесть месяцев свирепствовал необузданный террор со стороны контрреволюционной буржуазии, и мы потеряли многих неоценимых товарищей: Володарского, Слуцкого… Всех назвать трудно. Возьмите, почитайте. — Рудольф Иванович протянул Василию брошюру, а у того даже руки задрожали от нетерпения. Мелькнула мысль: «Как бы не передумал председатель».

— Утром вернешь… Что еще могу посоветовать? Есть приказы, директивы, инструкции ВЧК, их надо знать, руководствоваться ими. Но чаще спрашивай свою пролетарскую совесть, как поступить в том или ином случае. Это помогает, по себе знаю. — Аустрин улыбнулся, долго разминал окурок о дно узорной литой пепельницы. — Всегда помни наказ товарища Дзержинского, что ты представитель Советской власти и всякий твой окрик, грубость, нескромность и невежливость будут ложиться пятном на эту власть…

В заключение беседы Рудольф Иванович рассказал о том, что в стране бушует политический бандитизм, что враги пытаются объединить усилия, выработать новую тактику борьбы против рабоче-крестьянской власти, хотят взорвать революционную республику изнутри. Они поставили своей задачей всемерную поддержку бандитских формирований и восстаний, организацию технической контрреволюции с целью срыва наших хозяйственных планов.

Рудольф Иванович вышел из-за стола, положил руку на плечо Василия.

— Ну, желаю тебе успеха! Говоришь — опыта мало, опыт накопится. Могу дать еще один совет: никогда не спеши, больше думай. В чекистских делах должно быть правилом: семь раз отмерь — один раз отрежь…

Когда Прошин был уже у порога, Аустрин остановил его:

— Зайди к товарищу Карпову, он введет тебя в курс дела.

Василий еще раз поблагодарил за добрые советы и покинул кабинет.

Работая стажером в аппарате губернской ЧК, Василий не один раз встречался с членом коллегии Виктором Зиновьевичем Карповым, фактически руководившим всей оперативной работой губчека.

В июне в составе отряда по ликвидации вторгшихся в губернию антоновских банд — начальником отряда был Карпов — он выезжал на боевые операции. Это было первое, как считал сам Василий, знакомство с настоящей чекистской работой.

Отряд Карпова состоял примерно из ста человек, в него входили рядовые бойцы из военных подразделений губчека и несколько оперативных работников.

Василий крепко запомнил тот день. По-летнему горячее и яркое солнце освещало золотые купола собора и листву деревьев в сквере, прилегающем к Соборной площади.

Одно из подразделений Чрезвычайной комиссии размещалось на Никольской улице. Отсюда хорошо виднелись собор и площадь.

Отряд был выстроен во дворе, выступал Виктор Зиновьевич, говорил спокойно, не повышая голоса, как будто разговаривал в узком кругу товарищей.

— Вы слышали что-нибудь об Антонове? — спросил Карпов, откидывая привычным движением головы волосы со лба. — Мало? Так вот, Антонов — бывший офицер, властолюбивый и жестокий авантюрист, при Керенском был начальником уездной милиции в Кирсанове. Банда Антонова — кочующий сброд, единственное ее занятие — грабежи. Как только кони устают, отбирают лошадей у крестьян, оставляя взамен своих, загнанных. «Пехота» передвигается на тройках, вооружены бандиты по-разному: у кого револьвер, у кого винтовка, есть и пулеметы. Налеты совершают обычно под вечер; в деревнях имеют информаторов из числа кулацкого элемента, которые заранее готовят списки коммунистов и актива для последующей расправы. Политическая платформа Антонова и его приближенных расплывчатая — от эсеров до кадетов. Банды вторглись в нашу губернию, нам поручается не только выдворить непрошеных гостей, но и окончательно добить их. Задача ясна, товарищи? Тогда — в путь.

Ехали весело: бойцы распевали старые солдатские и народные песни, пулеметные тачанки звонко гремели окованными железом колесами, поднимая серые облака пыли.

Остановились в Чембаре. Разместив отряд на ночлег, Карпов, Земсков и Прошин встретились с уездным уполномоченным ЧК, бывшим матросом, недавно приехавшим с продотрядом и назначенным на эту должность. Он рассказал, что в уезде идет много разговоров о скором приходе Антонова, паника охватила не только население, но и некоторых ответственных работников и коммунистов. Бандиты укрываются в лесах, на правом берегу Вороны, и оттуда, по словам уполномоченного, совершают налеты на села.

Выслушав рассказ уполномоченного, Виктор Зиновьевич стал думать о том, как лучше использовать имеющиеся в его распоряжении силы.

Вечером из Пензы приехал нарочный и вручил Карпову телеграмму от председателя губчека Аустрина.

«Зампредгубчека Саратова Ермилов сообщил, что ими задержан антоновский лазутчик, который показал, что ими разослано восемьдесят шпионов, все они хорошо ориентируются в местных условиях. Во главе групп стоят старшие; они по деревням нанимаются работниками. У каждого условный знак: на левом лацкане шинели, всегда отвернутом, около петли продернуто две нитки, одна красная, другая светло-желтая. Если в штатском, тоже — только красная с обратной стороны завязана так, чтобы можно было в случае необходимости быстро вырвать за концы. Задачи различные, до вербовки включительно… Один отряд под командованием бывшего штабс-капитана Никиты Шитова идет на Чембар, туда же, надо полагать, предварительно направлена агентура.