В окрестностях Милены - [2]
По дороге к машине я думал о том, какая жена оптимальнее — умная сволочь или добрая дура? Пришел к глубокомысленному выводу, что лучше добрая умница. Вот только где найти такую?
* * *
— Значит, у вас с этой Ирой было что-то вроде романа... но без любви? — спросил фотограф Фима.
Мы сидели на стволе поваленного дерева в его дворе между ротой гаражей с одной стороны и шеренгой баков для мусора с другой.
— Романа без любви не бывает. Скорее ее можно было назвать «любовница». Хотя словечко какое-то гнусненькое. Но и «любимая» не скажешь...
— Ав, — понимающе сказала такса. И зевнула.
* * *
Это — вход в нашу киностудию. На фасаде огромная эмблема, или, как сейчас модно говорить, логотип — парусник. Иногда его называют бригантиной, хотя я подозреваю, что скорее это стилизованный барк. Но барк звучит не так красиво, как бригантина. Взять кого-то за барки...
Возле входа меня поймала (правда, за барки не брала) девица с километровыми ногами. Знаете, что такое супер-мини-юбка? Это веревка, обвернутая вокруг пояса, так вот, на ней было что-то наподобие.
— Здравствуйте. А вы режиссер?
— Здравствуйте. Я режиссер.
— Ну, в общем, я не против посниматься в кино.
— Охотно верю.
— Я модель.
— Понятно.
Поскольку она была выше меня головы на две, я тотчас мысленно прозвал ее «моделька-жирафулька».
— А какую роль вы можете мне предложить?
— А с чего вы взяли, что я собираюсь вам что-либо предлагать?
— А вы что — ничего не предложите?
— А зачем?
— Но вы же режиссер.
— Из этого вовсе не вытекает, что я должен вам что-либо предлагать.
— Так как мы с вами договоримся? — после недоуменной паузы осведомилась моделька-жирафулька.
— А я разве соглашался с вами договариваться?
— Так вы ничего не предложите?
— А вы разве о чем-то просите?
— А я что — должна просить?!
* * *
С тортом в руках я звонил в квартиру Иры.
— Они недавно ушли, — сказала соседка, выглянувшая из двери напротив.
— Куда?
— В церковь, куда же еще, — ответила она.
Отворив дверцу своей «Лады», я пристроил коробку с тортом на заднее сиденье, чертыхнулся, сел за руль, опустил боковое стекло и тут услышал истошный женский вопль:
— Ты же царапаешь сухой тряпкой эти... плафоны! Тебе лень тряпку один раз как следует опустить в ведро?!
Нижнюю часть окна на первом этаже закрывала занавеска, а через форточку видно было верхушку стремянки и девичьи руки с тряпкой, протирающие рожки люстры.
— Но теперь же она чересчур мокрая, прямо капает с тряпки на паркет! Ты что — назло? Тебе лень тряпку как следует выкрутить?! Как ты смотришь на мать?
— Как я смотрю?
— Ты меня разорвать готова! Разве так смотрят на мать?! Ах ты сволочь, ах ты мерзавка!
— Я все делаю не так! — закричала в отчаяньи девушка, в ее голосе слышались слезы. — Не так стою, не так смотрю, не так говорю!.. У тебя все всё делают не так, ты одна всё делаешь так, как нужно!..
— Ты еще матери замечания смеешь делать! Ты моей смерти хочешь?! Гадина!
— За что?.. За что?.. — голос девушки перешел в рыдания.
— Ой!.. — раздался тот же женский голос, но теперь с насмешливыми нотками. — Только не надо мне вот этот вот театр устраивать! Кто же поверит твоим крокодиловым слезам! Лицемерка чертова! Довела мать, а теперь разыгрываешь обиженную?! Будешь так себя вести, клянусь, вот так вот возьму топор и вот так вот промеж глаз тебе... Честное слово! Доведешь меня!
Из парадного выбежала, не разбирая дороги, девушка в том возрасте, когда формы уже начинают округляться и, соответственно, нарастает грация, но еще сохраняются некоторая угловатость в движениях, мальчишеские элементы в походке, и чуть не врезалась в дверцу моей машины. На ней было светло-сиреневое платье с каким-то темным хаотичным рисунком, с плеча свисала на ремешке спортивная сумка.
Отняв руки от своего мокрого лица, она сказала:
— А я вас знаю, — и, слабо улыбнувшись, принялась вытирать слезы тыльной стороной ладони. — Я вас по телевизору видела. Вас зовут Виталий... забыла...
— Виталий Константинович, — отрекомендовался я.
— Ага, — сказала она и громко шмыгнула носом. — Вы к тете Ире из четвертого парадного ходите.
Все всё знают, ничего не скроешь.
— Действительно, — подтвердил я.
Она вздохнула и сказала с сожалением, будто ей не нравилось собственное имя, да ничего уж не поделаешь:
— А меня зовут Милена...
— Как? — переспросил я.
— Милена... — повторила она, и губы ее вновь задрожали, хотя она и попробовала улыбнуться.
— А кто это на тебя так горло драл?
— Моя мама...
М-да, надо было срочно менять тему.
— Слушай, торта хочешь?
— Да. А... а что вы спросили? — Она сдула челку. Я рассмеялся:
— Ты сказала «да», даже не расслышав, что я спросил.
— Да... ой, то есть...
Кончик носа у нее вскоре был перепачкан кремом. И улыбалась она уже почти весело.
— Ой, мама идет! — вдруг испуганно вскрикнула девушка и вместе с куском торта в руке сползла с сиденья. — Уже прошла?
— Прошла.
— Это она в магазин отправилась, — пояснила Милена. — Давайте куда-то отъедем отсюда.
— Куда?
— Куда хотите.
— А куда это ты с сумкой собралась?
— На тренировку. Там спортивный костюм... Но я могу не пойти.
— Тренировки пропускать нельзя, — назидательно изрек я. — Знаешь что, давай я тебя подвезу на тренировку. А сам поеду на пляж купаться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.