В огне страсти - [55]

Годен, терпеливо ожидавший ее в вестибюле больницы, проявил по отношению к ней сдержанность и сочувствие. Он уверил Софи в том, что Макс готов дожидаться ее прихода столько, сколько потребуется. Однако у Софи на сборы не было много времени, и уже через сорок минут она снова спустилась в вестибюль. Приняв ванну, переодевшись и собрав волосы в аккуратный пучок. Внизу она еще раз посмотрела на себя в зеркало: конечно, можно было бы и подольше повозиться с лицом, думала она. В конце концов Софи успокоила себя тем, что на вечере будет столько народу, что на нее никто и внимания не обратит. Не она будет там царицей бала. Софи усмехнулась: зачем же ей тратить тогда столько времени на приготовления? Взяв маленькую «вечернюю» сумочку и надев твидовое пальто, она заспешила за Годеном к машине.

Когда они подъехали к особняку Макса, Софи показалось, что в нем не было ни одного окна, в котором не горел бы свет. Такое впечатление, что музыка доносилась отовсюду… Софи хотелось подольше осмотреться, но Годен торопил ее. Введя Софи в дом, он перепоручил ее улыбающейся горничной, которая провела ее в спальню, где она еще никогда не была. Сняв пальто, Софи аккуратно положила его на шезлонг, уже заваленный горой различных мехов. Софи еще раз обвела губы помадой и припудрила свой маленький носик. Только после этого спустилась вниз, где снова возникший из небытия Годен распахнул перед ней огромные, инкрустированные деревянные двери, ведущие в гостиную. Там было полно танцующих, они парами скользили по отполированному блестящему полу. Где-то в углу, у камина, расположился маленький оркестрик, негромкая игра которого приятно оживляла обстановку. Уступы в стене представляли собой настоящие оазисы: там в напольных вазах пышно цвели всевозможные растения и цветы. К одному из оазисов и направилась Софи. Из гостей она пока никого не узнавала. Вдруг ей показалось, что на другом конце зала, у дверей, мелькнули фигуры ее тетушки и дядюшки, а с ними Макс и, вне всякого сомнения, Тинеке. Софи постеснялась пойти за ними и вместо этого спокойно опустилась на удобную софу, которая стояла в укромном местечке, и принялась поджидать их прибытия. Минут через десять она увидела красивую, начинающую седеть голову Макса, возвышающуюся над танцующими, — он направлялся прямо к ней. Подойдя, сказал довольно резко:

— Софи! Годен только что нашел меня. Я звонил в больницу, и мне сказали, что ты опоздаешь. Ты давно пребываешь здесь в одиночестве?

Софи подумала, что он обижен, и поспешила успокоить его:

— Только десять минут. Когда я вошла, вы отправились куда-то из гостиной, тогда я решила подождать вас здесь.

Макс опустился на кушетку рядом с ней. Увидев, что он улыбается, она вздохнула с облегчением.

— Какого черта вы не подошли к нам?

Софи смутилась:

— Я… я не совсем…

Он кивнул, как будто понял, что она ничего не скажет.

— Вы слишком робкая, да?

— Да, — нерешительно согласилась Софи.

Макс снова улыбнулся, и у Софи от этого дух захватило. Он пристально смотрел на нее, не давая ей отвернуться от него и будто лишая ее воли и голоса.

— Застенчивость идет вам, — ласково сказал он. — И все, что вы говорите и делаете, не перестает оставаться для меня загадкой.

Пока гостиная превратилась в сплошной танцующий вихрь, Софи тихо сидела в своем уголке. Люстра уподобилась сияющему солнцу, а лампочки — тысяче звезд. В душе у Софи царила полная неразбериха и какие только мысли не крутились сейчас в ее голове! Вдруг она опять услышала голос Макса:

— Пойдемте ужинать, вы, должно быть, сильно проголодались. — Эта фраза моментально опустила ее обратно на землю. Она посмотрела в его горящие глаза, послушно поднялась и сказала:

— Да-да, спасибо.

Вскоре Софи уже сидела в столовой за одним из многочисленных столиков и непринужденно болтала с тетей, дядей, Тинеке, Карелом, Аделаидой и Конрадом, в то время как Макс пошел распорядиться насчет еды. Ее ужин состоял из Bouchees Bohemienne[1], Terrine d'Anquille[2], Oeuf Nantua[3], мороженого «Мирабель» и petits fours[4], который Макс заботливо принес для нее.

Все это она запивала шампанским. На какое-то время ей показалось, что она заключена в ракушку счастья, закрытую для всех проблем и переживаний.

Софи зачерпнула ложечкой последний кусочек мороженого. Макс был тут как тут:

— Принести вам еще? Мне кажется, вам стоит подумать о клубничном мороженом.

— Нет, спасибо, — сказала она, вспомнив при этом о сандвичах и крепком чае, который они пили после пожара в маленьком кафе. Как будто прочитав ее мысли, Макс сказал:

— По крайней мере, вы не заснули на полпути. Она засмеялась, а дядя Джайлз вдруг сказал:

— Так-то лучше, Софи. С тех пор как мы с тетей приехали сюда, я еще ни разу не слышал, чтобы ты так смеялась.

Он встал из-за стола.

— А теперь иди и покажи мне, как танцуют эти ваши современные танцы.

— Нет-нет, только не джаз, — сказал Макс, — закажите лучше то, что вам по сердцу.

— Тогда пускай музыканты играют вальс, последний вальс. Я буду танцевать его с женой. Но думаю, в их репертуаре давно уже нет столь старомодных вещей.

— Почему же нет? Мы сейчас все устроим. А что, это неплохой предлог для тех мужчин, которые хотят потанцевать со своими любимыми.