В одну реку дважды. Сирийская война глазами русского наемника - [20]

Аграрный университет, где располагалась база легионеров, утопал в запахах цветущих фруктовых садов, окружавших уютный учебный городок. Пройдя в корпус, где квартировалась его рота, Мартин снял с себя сырую и грязную верхнюю одежду, надеясь принять долгожданный душ, но его планам не суждено было осуществиться — ворвавшиеся в помещение старшина и техник роты вынудили Мартина погрузиться в накопившиеся хозяйственные дела. Как всегда, решение реально серьезных проблем сопровождалось разного рода взаимными претензиями между старшиной, отвечавшим за административные дела роты, и техником, обязанности которого вытекали из названия его должности. Они, как обычно, не могли поделить сферы влияния.

Техник полагал, что старшина постоянно покушается на его полномочия и вмешивается в его деятельность, при этом сам большую часть времени проводил в расположении роты, вместо того чтобы заниматься ремонтом техники на производственной базе. По мнению Мартина, старшина был хорошим и активным хозяйственником, а техник — деятельным лентяем. Не последнюю роль в их отношениях играла зависть, поскольку старшина мог регулярно выезжать в районы ведения боевых действий и закрывать себе в табеле боевые дни, тогда как техник такой возможности был лишен — ремонт потрепанных машин не позволял фиксировать в табеле повышенные ставки. Глубоко погружаться в их споры у Мартина не было ни сил, ни времени, и он примирительно остановил препирательства, пообещав технику: «Будет техника исправна, будешь иметь и боевые дни, как-нибудь договоримся» — и обратившись с призывом к старшине: «Да не трогай ты водителей, справляйся без них в своих хозяйственных делах», и временно поставил на этом точку.

Душ был уже не таким теплым и приятным, так как прогретая солнцем в резервуарах на крыше вода была слита помывшимися ранее. Сток опять забился — должно быть, чей-то брошенный носок или тюбик от зубной пасты заткнул узкую канализационную трубу слива. Предвкушаемого удовольствия Мартину получить не удалось.

Не успел Мартин переодеться в чистую одежду, как ему пришлось выдержать еще один неприятный разговор — на этот раз со своим непосредственным начальником, Байкером, который руководил всей разведкой легиона. Байкер, вне всякого сомнения, был прекрасным специалистом в разведывательно-диверсионном деле, многое знал и умел, был независим, позволял себе не только иметь собственное мнение, но и высказывать его вслух, что привело впоследствии к его увольнению из конторы. Байкера не устраивало, что Мартин надолго застревал на одном направлении и не появлялся в других местах нахождения своих подчиненных. Мартин сознавал справедливость претензии, но успевать везде у него не было технической возможности — собственного служебного пикапа ему так и не выделили, а на тяжелом «Урале» по размытым дождями горным дорогам перемещаться было опасно, легко можно было угробить и себя, и технику. Недоволен был Байкер и тем, что все ротные дела на базе Мартин передоверил старшине, он считал это неправильным и постоянно вмешивался в них, что, в свою очередь, сильно напрягало Мартина.

После разговора с Байкером Мартин вышел на боковое крыльцо казармы и, к своему удивлению, не обнаружил на стоянке пикапов Ратника. Встревоженный, он быстро направился по узкой асфальтовой дорожке, стиснутой с обеих сторон густым кустарником в человеческий рост, к одноэтажному зданию штаба бригады. Первое, что ему пришло в голову, это срочный отъезд Ратника из-за возможных проблем на фронте. Ратник мог в суете и забыть про разведчиков или просто не счесть нужным их дожидаться, так как после боя за высоту в строю у Мартина, включая его самого, осталось всего пять человек, и их отсутствие не могло сильно повлиять на боеспособность отряда.

Подойдя к штабу, Мартин наткнулся на взбешенного Ратника, который что-то яростно обсуждал с начальником штаба Дунаем. Таким Ратника Мартин еще не видел, хотя уже не раз становился свидетелем того, как тот может выражать недовольство. Вскоре причина такого состояния Ратника прояснилась. Один из водителей «Уралов», оприходовав бутылку водки, купленную в магазинчике прямо за забором университетского городка, залез в кабину своей тяжелой машины и запустил двигатель. Далее все произошло мгновенно. Мощный грузовик с разгону протаранил два пикапа Ратника и превратил их в груду изогнутого и смятого железа, враз лишив штурмовиков столь необходимого им транспорта. Ратник, услышав непонятный громкий шум, выбежал на улицу, где застал картину полного разгрома. Не раздумывая, он вытащил одуревшего водилу из кабины и буквально начал вбивать его в землю, да так, что только своевременное вмешательство присутствующих спасло того от неминуемой гибели под кулаками хорошо натренированного бывшего спеца ГРУ.

Событие было вопиющим: одно дело — потерять технику в бою, другое — из-за неадекватных действий пьяного боевого товарища у себя на базе. Спиртное употреблять во время пребывания в командировке по условиям контракта было запрещено, но не пили при этом только трезвенники и язвенники. Выпивали в меру, и никто на этом не заострял особого внимания. В ЧВК работали взрослые мужики, которые должны были уметь отвечать за свои поступки. К великому сожалению, находились и такие, у которых от алкоголя срезало резьбу и сносило крышу. Но ведь каждому в душу не заглянешь и сразу не поймешь, чего от него ожидать и какие качества могут у него неожиданно проявиться.