В одно мгновение - [39]
Мама трет глаза, прогоняя остатки сна, встает и вытягивает руки над головой, слегка морщась от боли в поврежденных ребрах.
– Где Оз? – спрашивает папа, щурясь от солнца.
В последние два года о моем брате заботился он один. Я иногда сменяла его – ненадолго, когда папе нужно было в душ, или в парикмахерской, когда подходила его очередь стричься, но в остальное время рядом с Озом всегда был только папа. Брат вырос и стал слишком сильным, никто другой не мог с ним справиться.
Папа совершенно утратил свободу действий, и из-за этого между ним и мамой пролегла пропасть размером с Большой каньон. Родители вечно ругались по этому поводу. Мама хотела раз и навсегда решить проблему: отправить Оза в интернат или подыскать кого-то, кто будет за ним присматривать хотя бы время от времени. Папа отказывался.
– Хочешь, чтобы его пичкали лекарствами и держали на цепи? – возражал он маме. – Как раз это, Энн, с ним и сделают. Вот что ты на самом деле предлагаешь.
– Я предлагаю хотя бы на выходные куда-то его отправлять. Я хочу, чтобы у нас была хоть какая-то жизнь.
– У нас есть жизнь, и Оз – ее часть.
– Я понимаю, Джек, но теперь в нем вся наша жизнь. Мы не можем никуда пойти. Ничего не можем делать вдвоем. К тому же он опасен.
– Он не опасен.
– Из-за него пострадала собака.
– Он не хотел ей навредить.
– Но навредил. Хотел он этого или нет, но он причинил боль животному. Он не понимает, насколько силен. К тому же он подросток. Просто подумай, насколько опасно такое сочетание.
Мама была права. Я это видела своими глазами. Если мимо Оза проходила девушка – особенно светловолосая, с большой грудью, – у него по лицу разливалось откровенное любовное томление, страстное желание, явное стремление прикоснуться, и от этого мне делалось не по себе.
– Я буду за ним смотреть, – говорил папа.
– Ты не можешь смотреть за ним постоянно.
В их приглушенных голосах слышалось раздражение. Такими были все их ссоры: злые, гневные реплики хлестали и стегали, наполняя дом напряжением, которое через несколько дней стихало и сменялось оглушающей тишиной. Тишина была ничуть не лучше ссор.
Мама не знает о том, что мы с папой как-то раз возили Оза в Коста-Месу посмотреть на один из таких интернатов. Но мы даже до входной двери не добрались. Оз лишь мельком взглянул на обитателей интерната – те гуляли по дорожкам, валялись на газонах, что-то бухтели себе под нос – и психанул. Папа догнал его на парковке, иначе он выбежал бы прямо на дорогу.
Мы ни о чем не сказали маме, но папа окончательно исключил для себя такой вариант. И я тоже. Оз – часть нашей семьи, и в таком месте ему нечего было делать.
– Он с Обри? – спрашивает папа без особого беспокойства в голосе.
В крайнем случае за Озом всегда присматривали Хлоя или Обри – пока тот был под действием успокоительных вроде бенадрила.
Мама, слегка качнувшись, хватается за поручень кровати, чтобы не упасть. Папа поворачивает голову. Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но не может произнести ни звука. В конце концов она мотает головой, опускает глаза.
Я смотрю, как меняется выражение папиного лица: от сомнения к недоумению, от недоумения к тревоге, снова и снова.
– Я ушла за помощью, – бормочет мама. – Он пошел меня искать.
– Ты его бросила? – говорит папа, и ужас, который он испытывает, уступает место чему-то совершенно иному.
Лицо заливает краска, черты словно сминаются под властью такой ярости, что я больше не могу на него смотреть. Я сбегаю, бросив их одних. Меня не оставляет один-единственный вопрос: что мы такого сделали, чтобы заслужить эти муки?
40
Мы вернулись. Сегодня утром папу с Хлоей на машине скорой помощи перевезли в Миссионерскую больницу – ближайшую к нашему дому. Я смотрю, как мама входит в нашу пустую гостиную. Бинго шагает рядом с ней. При виде Бинго я испытываю невероятную радость. Мне просто не верится, что он выжил и остался невредим. Все последнее время за ним присматривали Обри с Беном, и, судя по тому, как круглится его живот, Бен его ужасно разбаловал.
Дома стоит непривычная тишина – как будто мы ошиблись адресом. В гостиной царит бардак после сборов, которые мы вели уже целых тринадцать дней назад. Посреди комнаты разбросаны открытые коробки, в которых хранится наша лыжная одежда. У лестницы валяется мой школьный рюкзак. Пластмассовые солдатики Оза выстроились на полу, готовясь к атаке. К дивану привалились Хлоины высокие ботинки на шнуровке.
Я гляжу на ботинки и вспоминаю, как в последнюю минуту она все же решила сменить их на старые зимние сапоги на войлочной подкладке. Кто знает, может, это решение спасло ей жизнь.
Мама пробирается через весь этот бардак, пошатываясь поднимается по лестнице, идет в свою комнату. Стаскивает одежду, в которой прожила последние десять дней, бросает ее в мусорный пакет и забирается в душ. Она стоит под ним, пока не заканчивается горячая вода. Надев толстый мягкий халат, она натирает кремом растрескавшиеся ладони, спускается вниз, наливает себе бокал вина. Затем еще один. После третьего бокала она поднимается обратно по лестнице, сворачивается клубком в постели и почти отключается.
Закари Ин ничего не знает о Китае. В школе преподают только западную историю и мифологию, а мама-китаянка не любит говорить о своем прошлом. Самое время пройти экспресс-курс, потому что маму Зака похитили демоны, которые пытаются открыть портал в подземный мир, а дух Первого императора Китая вселился в его очки дополненной реальности и комментирует все происходящее. Теперь у Зака есть всего четырнадцать дней до наступления Месяца Призраков, чтобы на пару с одним из самых печально известных тиранов в истории добраться до Поднебесной, украсть могущественные артефакты, сразиться за мир смертных и спасти маму.
Отправляясь хоронить надежды на самую бесперспективную окраину империи, Гайрон четвертый сын из дома Рэм даже не подозревает какую долю ему, на самом деле, уготовила безжалостная судьба. А пока он решает проблемы, бесполезной на первый взгляд провинции, империя начинает трещать по швам. Иллюстрации в произведении подобраны автором.
Пески и ветра, ифриты и джины, сокровища самого султана, и даже таинственный орден ашинов — полный тайн и загадок восток отнюдь не желает выпускать Ильдиара де Нота из своих жарких объятий. Чтобы вернуться домой, ему придется внимать голосам Пустыни и научиться играть по ее правилам. В то же время по следам отправленного в изгнание магистра отправляется его бывший оруженосец, а ныне — друг и соратник, сэр Джеймс Доусон, которому в его предприятии помогает старозаветный паладин Прокард Норлингтон. Но, на свою беду, рыцари делают остановку старом придорожном трактире, двери которого ведут вовсе не туда, куда бы хотелось его постояльцам. Теперь их путь лежит через Терновые Холмы — серый и безрадостный край, где живые люди лежат в присыпанных землей могилах, в небесах кружат желто-красные листья, а меж кустов колючего терна и цветущего чертополоха бродят опасные и вечно голодные твари…
Под полным контролем Джури и в абсолютном хаосе, Лила погружается в пучины ада, чтобы освободить Малачи от существ, которые десятилетиями жаждали мести. Но у Судьи своеобразный взгляд на ведение дел, и Лиле приходится работать на пару с Анной — новым капитаном, у которой очень личная миссия. Вместе они проникают в самое ужасное царство, с которым она когда-то встречалась в Царстве Теней — суровая местность, управляемая Мазикиными.Ставки как никогда высоки, и Лиле приходится принять помощь — и любовь — от людей, которых она едва ли знает или доверяет.
Сборник материалов по миру Вольного Флота. Страны, народы, расы, мелкие рассказы, не касающиеся основного повествования.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Роман Коутса похож на африканский танец джубу, который танцуют, держа на головах кувшины, полные воды. Кто прольет воду – выбывает. И так до последнего танцора. Такой танцоркой была мать главного героя, он же с кувшином не танцует. Хайрам Уокер магическим способом перемещает рабов в пространстве, из южных штатов в северные, используя для этого воду.
Этот дебютный роман покорил читателей и критиков по всему миру, стал лучшей книгой года по версии Washington Post, получил более 6 международных премий и стал блестящим дебютом издательства SJP Сары Джессики Паркер.Если жить так, как хочется, – значит разочаровать родителей…Старшая дочь, Хадия, выходит замуж по любви вопреки традициям. Ее сестра Худа не сняла хиджаб, но пошла работать в школу. Единственный сын Амар – главное разочарование отца. Бросил учебу и три года назад ушел из дома. Секреты, предательство, а может быть, просто желание жить собственной жизнью изменили эту когда‑то крепкую семью.
Лондон, 1942 год. Тринадцатилетняя Нелл и ее младшая сестра Олив живут в одном из бедных районов города. Здесь соседи вместе переживают беды и радости, а праздники встречают на улицах с песнями. Здесь своих в обиду не дают и за себя постоять умеют. Но идет война, и каждую ночь над доками звучит сигнал воздушной тревоги. Когда в городе становится слишком опасно, тысячи семей отправляют своих детей в эвакуацию. Как и многих, Нелл и Олив ждет неизвестность. Кто согласится их приютить? Каков будет их новый дом? Даже в чудесной английской деревне жизнь не сахар.