В объятиях прошлого. Часть 3 - [18]
Когда Маргарет над кем-то насмехалась, то недостатки выбранной ею жертвы – реальные, или мнимые и придуманные самой же Маргарет – преувеличивались, выставлялись в самом невыгодном для объекта насмешек свете и, как правило, заставляли его чувствовать себя растерянно и неловко.
Добро пожаловать в нашу убогую лачугу ! – с усмешкой приветствовала Маргарет своего супруга, возвратившегося поздно вечером домой. – Визит миллиардера – большая честь для нас !
Маргарет, я устал и совершенно не расположен ни обмениваться колкостями, ни продолжать беседу в таком тоне, – спокойно отреагировал Роберто. – Более того, меня всегда поражало, насколько ты искренне неспособна испытывать ни малейшей благодарности…
Благодарности ? За что именно ? Вот за это ? – Маргарет широким жестом показала вокруг себя и с отвращением сморщилась.
… ни малейшей благодарности по отношению к людям, которые тебя содержали и содержат материально и, в частности, по отношению ко мне, – продолжал Роберто. – Ты ведь не только не проработала ни дня в своей жизни, но и никогда не занималась воспитанием твоей единственной дочери, не говоря уже про такое глубоко чуждое тебе понятие, как домашний очаг, да и просто отсутствие умения достойно следить за собственным домом и содержать его в порядке.
Отчего же ! Я очень благодарна тебе… – Маргарет язвительно усмехнулась. – Вернее, я буду премного благодарна тебе за то, что в будущем ты избавишь меня от прямого общения с твоим любимым органом, размерами которого ты так гордишься. Видишь ли, даже у столь важного международного бизнесмена, каковым ты себя возомнил, он с годами превращается в крайне непривлекательную варёную макаронину…
С этими словами Маргарет изящным, хотя и слегка вульгарным, движением своих длинных тонких пальцев весьма удачно продемонстрировала выбранный ею образ и громко расхохоталась.
В ту же секунду на её щеке запылала оглушительная пощёчина. В голове у Маргарет зашумело, её ноги подкосились, и она медленно сползла по стене на пол. Роберто же молча и быстро упаковал в два чемодана свою одежду, достал из холодильника образцы бекона и ветчины и, аккуратно уложив их туда же, направился к выходу. Даже не взглянув на свою супругу, так и продолжавшую сидеть на полу, он с облегчением закрыл за собой дверь этой небольшой мрачной парижской квартиры. Он твёрдо знал, что больше туда не вернётся, и радостно сознавал, что никогда больше не увидит эту постоянно всем недовольную, злобную и ядовитую женщину, отравлявшую ему жизнь в течение последних трёх с небольшим лет.
* * *
Энн стояла на автобусной остановке, изредка поглядывая на часы. Последнее время ей приходилось добираться до школы не пешком, как ещё совсем недавно, а на автобусе, но теперь она жила самостоятельно. После случившегося Энн больше не могла выносить постоянное присутствие Маргарет. Прекрасное владение языками позволяло Энн подрабатывать переводами, снимать себе комнату в соседнем со школой пятнадцатом квартале Парижа и чувствовать себя взрослой и независимой.
До экзамена по истории, к которому Энн старательно готовилась, оставалось ещё много времени, автобус должен был вот-вот подойти, беспокоиться было не о чем, и она не мешала свободному и беспорядочному течению своих мыслей.
Вечером накануне Энн перечитывала учебник по истории ХХ века, что, вероятно, и навеяло ей сравнение, от которого ей становилось и грустно, и смешно.
Что ни прочитаешь про некоторые страны, – думала Энн, – а возникает одна и та же мысль: похоже, что основной смысл их существования заключается исключительно в том, чтобы портить жизнь другим государствам ! Точно, как моя покойная бабушка, которая всю жизнь только и занималась тем, что, как могла, досаждала другим людям ! Ей это в полной мере удалось даже на собственных похоронах.
Энн вспомнила день похорон Элизабет на кладбище Пер-Лашез, день, в который с самого утра полил сильный дождь, ни на минуту не прекращавшийся до самого обеда. Она вспомнила, как автомобиль, перевозивший гроб, внезапно заглох прямо в пробке, и гроб пришлось вытаскивать и переносить на тротуар, неловко лавируя между нетерпеливо гудящих машин, а потом, стоя рядом с гробом и, то и дело, ловя на себе недоуменные взгляды прохожих, ожидать приезда другого катафалка; как по прибытии на кладбище они долго не могли найти место для захоронения и под проливным дождём описали по огромной территории кладбища несколько кругов, один раз поскользнувшись на мокрых дорожках и с грохотом уронив гроб; как, наконец, найдя предполагаемое место захоронения, опустив гроб в могилу и едва засыпав его землёй, его пришлось тут же выкапывать снова, потому что произошла ошибка, и эта могила была приготовлена для кого-то другого…
Казалось, что даже мёртвая Элизабет не могла отказать себе в удовольствии предаться своему любимому занятию: вдоволь покуражиться над всеми и до предела вымотать всем нервы.
Сама того не желая, Энн невольно вспомнила про то, как держалась Маргарет в день похорон своей матери. Она всё время плакала и была безутешна.
Мамочка, милая, прости ! – тихо произнесла Маргарет и, рыдая, упала на колени на свеженасыпанный холм над могилой Элизабет.
Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.
Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Книга рассказывает о жизни в колонии усиленного режима, о том, как и почему попадают люди «в места не столь отдаленные».
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.