В Новом Свете - [157]
Старость берёт своё и сильно прихватывает моего.
Наши старческие хвори — это просто гуманный способ научить нас принимать смерть с радостью и облегчением.
— Чем же ты был так счастлив, счастливчик?
—Тем, что довелось мне многих любить и довелось многим выразить свою любовь: друзьям, поэтам, женщинам, музыкантам, художникам, детям.
Если бы большевики не разрушили всемогущество православной церкви, я никогда не смог бы расслышать ясный и светлый зов Христа, утопленный в океане языческих суеверий официального богословия — просто не стал бы Его слушать.
Что доставляет наибольшую радость?
Гость, садящийся за твой стол.
Ребёнок, потянувшийся к твоему подарку.
Женщина, возвращающая взгляд.
Слово, достигшее цели.
Завершение книги, скульптуры, симфонии, собора принято отмечать праздничным торжеством. Но главное творение человека есть прожитая им жизнь. Поэтому и завершение её — то есть смерть — должно сопровождаться музыкой, танцами, фейерверком, пиром. Что и делается в одной мудрой провинции в Индии.
Три четверти века за плечами. Всё хорошо, в доме мирно и дружно, здоровье не подводит, молитвы — только благодарственные. Чего не хватает? Немного устал притворяться, будто «Практическая метафизика» и «Седьмая жена» мною ещё не написаны.
Не думай вперёд. Думай вверх.
Всё измерено, взвешено, подсчитано в этом мире — даже число смертных грехов. А я, невежда, до сих пор знаю только один: намеренная, упоённая собой жестокость.
Вы попадаете на прекрасную вечеринку, на весёлый пикник, на концерт под открытым небом. Знакомитесь с другими гостями, угощаетесь, выпиваете, флиртуете, красуетесь, танцуете, заводите дружбы, ссоритесь, женитесь, строите дом, пишете книгу, рожаете детей, сажаете деревья.
Вечереет. Скоро конец празднику. Вам приходит в голову, что хорошо бы отыскать Хозяина, представиться, поблагодарить за полученное удовольствие.
Так на закате дней рождается религиозное чувство у людей счастливых.
В своё время прочитал стихотворение Кавафиса «Фермопилы» (в переводе С.Ильинской), про которое подумал: были бы в моде эпитафии, я мечтал бы заслужить вот эту. Мечтаю и до сих пор:
Указатель имён
Августин, Святой — 278—281
Авербах Илья — 56
Аверинцев Сергей — 75, 83, 204
Авраам — 443
Австрейх Борис — 186
Авторханов А.Г. — 27, 28
Аганбегян А.Г. — 205
Агурский Мелик — 189
Адольф Первый — см. Гитлер
Аксаков С.Т. — 54
Аксёнов В.П. — 10, 15, 20, 41, 74, 87, 135, 148, 158, 174, 195-197, 272, 403
Аксёнова Майя — 20
Аксёнова-Гинзбург Евгения 27, 139
Александр Алекс — 266, 268, 270
Александр Второй — 395
Александров Николай — 401
Алексеева Людмила — 149, 189
Алешковская Ирина — 81
Алешковский Юз — 8, 15, 43, 51, 77, 81, 158
Аллилуева Светлана — 300
Алтушкин И. А. — 423
Альберти Леон Баттиста — 326
Альтамира-и-Кревеа Рафаэль — 131
Альтман Роберт — 334
Амальрик Андрей — 15, 42, 46
Амальрик Гюзель — 46
Амин Иди — 94
Андерсен Ганс — 276
Андрей, апостол — 312
Андропов Ю.В. — 188
Анненский И.Ф. — 191
Аннинский Лев — 302
Антокольский М.М. — 82
Антон, автомеханик — 256
Антониони Микеланджело — 273
Ануфриев Александр — 169
Арагон Луи — 29, 190
Аранович Феликс — 82
Аристотель — 91, 297
Архангельский Игорь — 402
Арьев Андрей — 356
Асад Хафез — 295
Асеев Николай — 190
Аттила — 400
Ахмадулина Белла — 165
Ахматова А.А. — 56, 90, 145, 191, 442
Ашкенази Владимир — 134
Бабель Исаак — 29, 45, 58, 129, 141
Баланчин Джордж — 143
Бальмонт К.Д. — 57
Барабтарло Геннадий — 73, 74
Баран Генрих — 256, 259
Баран Томас — 259
Барклай-де-Толли М.Б. — 404
Барласов Борис — 186
Батиста Фульхенсио — 106
Батшев Владимир — 414
Батюшков К.Н. — 162
Баух Ефрем — 308
Бахчанян Вагрич — 58, 160, 203
Беверидж Нэнси — 10
Бегин Менахем — 38, 294
Безансон Ален — 317
Бейтс Абрам — 176
Беккер Симур — 244—247, 256, 302
Белинский В.Г. — 297
Белла Бен — 295
Беллоу Сол — 54
Беломлинская Виктория — 165-167, 200, 211, 388
Беломлинская Юля — 165, 166
Беломлинский Михаил — 165-167, 424
Белый Андрей — 57, 360
Бене Стивен Винсент — 15
Бенуа Александр — 145
Бенц Карл — 330
Берберова Нина — 190
Бергман Ингмар — 273, 332
Бергсон Анри — 131
Бердяев Николай — 30, 297, 440, 441
Берия Л.П. — 441
Беркович Евгений — 412
Берлин Исайя — 292
Бернштам Виктор — 117
Бертоллучи Бернардо — 273
Бетховен Людвиг — 254
Бижу Элизабет — 266, 271
Бин Ладен Осама — 259, 400
Бирман Игорь — 82, 204
Бирн Джордж — 132
Битов Андрей — 15, 145, 288, 291
Бланк Алла — 378
Бланк Ксана — 157, 260
Бланк Михаил — 157, 378
Близнецова Ина — 388
Блок А.А. - 57, 190-192, 287, 355, 358, 360
Блок Марк — 329
Блэйки Роберт — 115
Блэр Тони — 313
Боббит Лорена — 339
Бобышев Дмитрий — 77, 90
Бови Роберт — 82, 133, 260
Богачковы, семья — 291
Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
М.В. Ломоносов, как великий ученый-энциклопедист, прекрасно понимал, какую роль в развитии русской культуры играет изобразительное искусство. Из всех его видов и жанров на первый план он выдвигал монументальное искусство мозаики. В мозаике его привлекала возможность передать кубиками из смальты тончайшие оттенки цветов.До сих пор не оценена должным образом роль Ломоносова в зарождении русской исторической картины. Он впервые дал ряд замечательных сюжетов и описаний композиций из истории своей родины, значительных по своему содержанию, охарактеризовал их цветовое решение.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Федоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Федор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!В книге главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым.
В книге Рудольфа Баландина читатель найдет увлекательные рассказы о странностях в жизни знаменитых интеллектуалов от Средневековья до современности. Герои книги – люди, которым мы обязаны выдающимися открытиями и техническими изобретениями. Их гениальные мысли становились двигателем человеческой цивилизации на протяжении веков. Но гении, как и обычные люди, обладают не только достоинствами, но и недостатками. Автор предлагает ответ на вопрос: не способствовало ли отклонение от нормы, пусть даже в сторону патологии, появлению нетривиальных мыслей, решений научных и технических задач?
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
А на смену цинизму не приходит больше уже ничего. Ибо в нем выражает себя последнее, окончательное, безнадежное растление.От него же да избавит Господь нас обоих: тебя, читающего, и меня, пишущего.
Статья из сборника "АЛЬФА И ОМЕГА" № 1, 1994г. (стр.25-38)
Бродский считал, что Игорь Ефимов "продолжает великую традицию русских писателей-философов, ведущую свое начало от Герцена". И вот теперь, опубликовав дюжину романов и полдюжины философских книг, Ефимов написал свой вариант "Былого и дум". Из первого тома его воспоминаний — "В Старом Свете" — читатель узнает, что его жизнь в Россиипроходила под лозунгом "не верь, не бойся, не проси" задолго до того, как этот лозунг был отчеканен Солженицыным. Уже в школьные годы он не верил газетной и радиопропаганде — только Пушкину, Лермонтову, Толстому.