В ночь на Хэллоуин - [7]

Улыбка на лице Кати стала еще шире.

6

Бейджик с именем Анатолий Данилов повесил, как обычно, на прокинутый по стене провод. Даже не обладая знаниями электрика, Толик с легкостью отличал опасный провод от того, на который можно вешать что угодно, словно на бельевую веревку. Провода, подходящие к IT-оборудованию, не несли угрозы даже оголенные. Хотя он где-то слышал, что напряжение есть и в них. Развесив одежду на тот же провод-веревку, Толик сел на пластиковый табурет и принялся зашнуровывать кроссовки.

Он был полон решительности еще с утра, но как только увидел Копылову, от решительности не осталось и следа. Анатолий собирался вернуть Наташу. Вернуть? Обычно возвращают то, что когда-то принадлежало тебе. А она принадлежала тебе? Два раза сходить в кино, неудачно пошутить и подарить букет цветов – это еще не значит, что она была твоей девушкой. Это вообще ни черта не значит. Но он хотел, чтоб значило, он хотел, чтобы она пошла с ним в кино в третий раз, приняла букет и смеялась над его шутками, какими бы они ни были. Толик хотел, чтобы Наташа была его. Но тут появляется Одинцов, и все идет коту в место, хорошо известное всем. Шансы Толика начинают стремиться к нулю. Потому как Алексей Одинцов все это – кино, цветы и пошлые шутки – уже опробовал на Наташе еще в десятом классе 84-й школы. И судя по тому, как она на него смотрела, его шутки были удачнее.

Толик хотел сегодня решить все раз и навсегда. С утра, чтобы знать, идти ему вечером к Катюхе или нет. Если Наташа скажет твердое «да», то он пойдет и, возможно, выпьет немного, но если она скажет «нет»… Черт! Он знал, что пойдет все равно и нажрется. От счастья или от горя, наплевать. Так он чувствовал себя уверенней. Уверенней, но не настолько, чтобы побить Одинцова. Поговорить с утра не вышло, и вот теперь он собирался к Кате. Поговорить там? Именно для этого он и шел.

Толик встал, поправил джинсы, посмотрелся в зеркало и вышел из подсобного помещения. От станции Люберцы до Выхино было около пятнадцати минут на электричке, а там еще на метро минут двадцать до Пролетарской. Через минут сорок он будет у Юдиной. Немного опоздает, но что поделать – кто-то работает.

Анатолий был избалован женским вниманием с детства. Отец ушел от них, когда Толику едва исполнился год. Бабушка, мама и старшая сестра просто считали себя обязанными оберегать малыша. Малыш вырос, но представление о женской ласке было понято им неверно. Он в двадцать три года считал, что женщины просто обязаны кружить вокруг него. Что тут скрывать, Анатолий, пригласив Наташу в кино в первый раз, думал, что все – она никуда не денется, будет его до тех пор, пока он сам не отпустит ее. Черта с два! Максимум, на что он мог рассчитывать, – это еще один поход в кино, и то только на ту картину, которую выберет она. Нет, оно, конечно, понятно, что фильм должна выбирать девушка, но с каким-то уклоном на совместный просмотр. Выбрать фильм-унисекс, пригодный для любого зрителя. Наташа выбирала исключительно кино по себе. «Сумерки» всякие. Толик не любил ужасы, но даже как дилетант в этом деле он был уверен, что вампир должен пугать, а не вызывать жалость, должен пить кровь, а не лить слезы. Оборотень из этого фильма вызывал куда больше уважения. Толик вдруг сопоставил свое положение с положением Джейкоба из «Сумерек». Паскудник Эдвард не дал ему и шанса. Как и Одинцов Толику. Как и… И если Алексей Одинцов хоть как-то походил на вампира, то из Толика оборотень никакой. Единственное, во что он мог перевоплотиться после выпитого, так это в соплю, медленно сползающую по стене. И жалость в жизни вызывал он, а не его соперник.

7

Первым пришел Никита. На него это было не похоже. Он не был пунктуальным, по крайней мере, за то время, что Катя его знала, он делал все возможное, чтобы таковым его не считали.

– Что с лицом? – спросила Катя, скорее из вежливости, чем из-за сострадания. Ей было наплевать, почему он грустит, почему тоскует. Она же не дура. Да, ветреная, но не дура. Она знала, что он с кем-то спит кроме нее, и поэтому включила тумблер функции «самосохранение». Это ей было просто нужно, чтобы не чувствовать себя обманутой. Теперь она обманывала и наплевательски относилась к нему. – Так что с лицом? – повторила вопрос Катя.

– А что с ним? – Никита разулся, прошел в кухню, открыл холодильник, достал банку пива, стоявшую между бутылками молока, и щелчком открыл ее.

– Ты выглядишь, будто узнал, что тебя заказали.

Он глотнул пива, но когда прозвучало слово «заказали», поперхнулся.

– Что, правда тебя хотят убить? – Уж очень бесцветно звучали ее слова. Как будто они находились на страницах черно-белой детской книжки «Раскрась сам».

– Типун тебе на язык, – сказал Никита, глотнул пива и вышел из кухни. – Все нормально, – из коридора выкрикнул он. – Я просто устал.

– Устал он, – огрызнулась Катя и вышла следом.

Никита сел на диван и включил телевизор.

– Кто будет? – спросил он, не отрываясь от просмотра какой-то передачи.

– Все и даже больше, – сказала Катя и взяла телефон с журнального столика.

– Ты решила кого-то ввести в наш круг? – Никита посмотрел на нее.