В Низине - [39]
— Не потому ли таким популярным стал жанр альтернативно-исторической фантастики, в том числе и в вашем творчестве?
— Получив историческое образование, я вижу не только существующее положение вещей, но и интересные повороты в прошлом, которые могли бы сделать мир совершенно иным. Я отношусь к своим альтернативным историям как к мысленным экспериментам, имеющим целью осветить не столько иные исторические аспекты, сколько современное общество. Изображение, даваемое зеркалом альтернативной истории, не получить никаким иным способом: в нем возможны столкновения крайностей, так никогда и не столкнувшихся в истории реальной — столкновения, бросающие новый свет на события дней сегодняшних. Исходной точкой написанного мною несколько лет назад рассказа «Последняя статья» была победа Гитлера и противостояние немецкой армии, захватившей Индию, Махатме Ганди и его ненасильственному сопротивлению. Мысленный эксперимент, ставящий своей целью осмыслить, при каких условиях непротивление может быть эффективным, а при каких оно ведет к катастрофе. Эти две крайности никогда впрямую не сталкивались — и слава тебе, Господи! Получилась бы мясорубка.
— Насколько серьезными могут быть результаты воздействия на критические точки в истории?
— В последнее время меня очень интересует применение некоторых моментов случайной теории эволюции, почерпнутых мною у Стивенсона Джея Гулда: если отмотать пленку назад и запустить ее вторично, огромное количество неопределенных факторов может привести к тому, что новый результат и отдаленно не будет похож на старый. И я в это верю. Критические, переломные точки встречаются где угодно, весь фокус состоит в том, чтобы выбрать из них самые интересные и попытаться выяснить, как развивались бы события, произойди один из несостоявшихся разломов. Как выглядел бы другой, альтернативный, путь? Если постулировать целую серию таких отклонений одновременно — писать становится просто неинтересно. Все зависит от слишком многих переменных. Любые разговоры насчет того, что все историческое развитие можно описать одним-единственным законом — чушь. Движущие силы истории воздействуют на индивидуума, но есть и обратное воздействие. Как мне кажется, в большинстве случаев история сильнее человека, но очень многие случаи ясно показывают, что обобщать здесь опасно. Обобщения ВООБЩЕ опасны. Не верьте НИ ОДНОМУ обобщению, не исключая и этого.
— Какова история создания вашего романа «Ружья Юга»?
— Этот роман появился на свет по чистой случайности. Я переписываюсь с Джудит Тарр [Известная американская писательница автор ряда историко-фантастических романов.], и она однажды пожаловалась мне, что рисунок на обложке ее новой книги такой же анахронизм, как и Роберт Э. Ли с автоматом «Узи» наперевес. «А ведь интересно! — подумал я. — Вот только где бы он взял «Узи»?». А потом подумал: «Нет, не нужен ему «Узи». Вот если бы кто-то дал ему автомат Калашникова или, еще лучше, — целую кучу этих АК». Самым подходящим ответом был южноафриканский путешественник во времени. Я приписал это в виде постскриптума к своему ответному письму, сохранил копию этого послания и приступил к подготовительной работе. Полтора года спустя я сел за книгу, а еще через год книга была готова.
Те, кто думает, что существует какая-то абсолютная Истина по поводу прошлого, скорее всего ошибаются. Подобно литературе, история — всего лишь одна из разновидностей искусства, в реальной жизни случаются события, далеко превосходящие все выдумки литераторов. Работая над «Ружьями Юга», я занялся 47-м полком из Северной Каролины, который первым столкнулся с войсками федералистов в битве при Уайлдернессе. Я связался с северо-каролинским управлением истории и архивов в надежде получить хотя бы несколько фамилий офицеров. Они прислали мне ксерокопию истории полка, написанной одним из ветеранов где-то в самом конце прошлого века, а вдобавок полный список всех, кто когда-либо служил в 47-м: имя, звание, возраст, место рождения, ранения, случаи пленения, профессия. Можете себе представить, с каким жадным воплем набросился я на эти сокровища. Я взял оттуда половину своих персонажей. Было там и нечто необычное, хотя и не совсем уникальное: в заинтересовавшем меня полку служила женщина. Отзывы о ней как о солдате были самые благоприятные. В реальной истории ее взяли в плен в Ричмонде в 65-м году, и она сказала, что служит в Полку уже два года и имеет два боевых ранения. Такое, конечно же, бывало, но настолько редко, что, не будь эта женщина реальной личностью, я никак не рискнул бы выдумать ее и вставить в свой роман. Начиная заниматься 47-м, я даже и не подозревал о ее существовании — мне просто повезло.
Роман «Ружья Юга» был мысленным экспериментом, разрабатывающим следующую ситуацию: ладно, дадим конфедератам в точности то, чего они хотят, дадим им независимость. Ну и что же будет потом? С какими, совершенно неожиданными для себя проблемами они столкнутся? Что бы они делали со страной, сорок процентов населения которой ненавидит их? Как бы они адаптировались к миру, в котором рабство — бесконечно устарелая идеологическая и экономическая система, в мире, не желающем иметь никаких отношений с рабовладельческой державой? Другая проблема — как финансировать страну? А если ваше отделение основывалось на провозглашении суверенных прав штатов, то каким образом вы обеспечите власть центрального правительства? Да и можете ли вы вообще ее обеспечить, не подвергаясь опасности нового раскола?
Один из легионов Цезаря вступает в лесах Галлии в неравный бой с кельтами. Кажется, что легион обречен на гибель. Однако в бой вмешивается магия — зачарованный друидами меч командира Марка Скавра спасает его самого и его солдат, которые оказываются в таинственном мире колдовства…Как сложится судьба легиона Скавра на этой новой земле, непонятной и враждебной римлянам?
В борьбе за власть в Империи Видесс император Туризин подавил мятеж, однако наемные войска внезапно предали его, и страну раздирает новая война. В битву с предателями вступает легион Марка Скавра. Новые потери и новые, подчас неожиданные обретения ждут героев тетралогии: грека Горгида и кельта Виридовикса, отправляющихся в степи. Зловещая магия Авшара вновь становится у них на пути, и только зачарованные гальскими друидами мечи-близнецы, принадлежащие Скавру и Виридовиксу, могут противостоять чарам чудовищного князя- колдуна.
Великая битва отгремела над Видессианской империей. Таких потрясений эта земля не знала давно. Император погиб, трон Видесса занят узурпатором. И единственная надежда, оставшаяся у магического мира, – сын покойного Императора, предъявивший узурпаторуправа на трон и счет за гибель отца. Только он – и стоящий за его спиной римский легион... Читайте хроники Пропавшего Легиона!
Автократор взбешен — Видесс снова в опасности, еретик Земарк поставил Империю на грань жизни и смерти, а центурион Скавр увлечен вовсе не войной, а племянницей правителя. И по-прежнему довлеют над страной темные чары…
Человечество, застигнутое врасплох инопланетным вторжением, объединяет свои силы в борьбе с общим врагом; идет лихорадочная работа по изобретению и изготовлению сверхнового секретного оружия, способного дать отпор вооруженным до зубов ящерам. Бывшие противники временно становятся союзниками, но они не всегда в силах забыть о прошлой вражде — ведь идет Вторая мировая война. Ученые Германии, США, Японии и России получают от своих правительств задание — срочно создать атомную бомбу. Времени в обрез: ящеры уже захватили всю Европу и приближаются к Москве…
Не достигнув 15 лет, Конан оставляет Киммерию. Он потерял дом и отца, и уходит с пророчеством о том, что золотой лев парит за плечами Конана. Золотой лев — знамя Аквилонии, и Конан думает, что это означает, что он будет жить под гнетом аквилонцев. Естественно, Конана подобный расклад не устраивает.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.