В неизведанные края - [136]

С горы мы разглядели, что нам надо будет пройти громадную наледь, потом подняться по узкой глубокой долине, изгибающейся к югу и скрывающейся среди обширных вершин плоскогорья.

На следующий день мы храбро пускаемся по наледи, сплошь покрытой глубоким потоком воды. Что будет через несколько дней, когда мы пойдем назад? Обойти наледь невозможно: она занимает все дно ущелья до крутых обрывистых склонов и может запереть нас на плоскогорье, как в ловушке.

Пройдя несколько километров по наледи, мы входим в узкую долину. Она имеет типичный для районов древнего оледенения корытообразный вид с крутыми стенками. Быстро двигаемся мы вверх по ней, к югу, и через два десятка километров открывается удивительная картина: речка, являющаяся истоком реки Алькаквунь, появляется из боковой маленькой долины с востока, а прямо перед нами – широкая и плоская долина без всякого русла, тянущаяся на юг и все более расширяющаяся.

Это, очевидно, перевал в какую-то реку системы Анадыря. Высота его ничтожна – всего 370 метров над уровнем моря, в то время как через Анюйский хребет мы переваливали на высоте 900 метров! Через этот перевал когда-то спускался мощный ледник, а теперь здесь может быть проложена удобная трасса аэросанного сообщения между Чау ном и селениями долины Анадыря.

С жадным любопытством мы мчимся на юг по этой плоской долине. Куда приведет нас она? На протяжении 30 километров мы совсем не спускаемся: анероид, как я его ни стукаю, показывает все время одну и ту же высоту с колебаниями в 5–10 метров. Мы пересекаем две плоские впадины среди долины с едва заметными берегами. Это, наверно, озера Йогытхын (озера ветров), которые нам рисовал Ионле. Многочисленные заструги, обращенные мордами на север, подтверждают название озер и доказывают, что ветер здесь дует на юг. Следовательно, мы уже перевалили водораздел. Неудивительно, что через этот низкий перевал воздух должен передвигаться с большой силой.

Наконец мы пересекаем русло какой-то реки с обильными кустами. Вероятно, это река Пыкырваам, о которой мне говорили в 1933 году на Анадыре. Куда она течет – на запад или на восток? На западе долина как будто замкнута горами, а на восток открыта. Но кусты в русле слегка наклонены на запад, и, несомненно, вода течет в эту сторону. Впрочем, у нас еще хватит времени и бензина для исследования этой реки. Хорошо бы пройти возможно дальше на восток, чтобы увидеть центральную часть Чукотского хребта, которую до сих пор никому не удалось изучить.

После ночевки у любопытной группы острых гор, выделяющихся по своей форме среди столовых вершин плато, мы двигаемся на восток вверх по неизвестной реке. Мы проходим по пологим увалам, по наледям и достигаем узких долинок верховий реки. Наконец попадаем в такой узкий лог, что сани занимают все дно его между крутыми склонами. Если дальше будет так же узко, то мы не сможем даже повернуть назад.

Но долинка немного расширяется, и мы оказываемся на перевале. На север открывается система речек, впадающих в знакомую нам реку Паляваам, или Каленьмуваам, как ее называют чукчи-оленеводы, кочующие в ее верховьях. Эта река, главный приток Чауна, превышает его по своей длине.

С соседней высокой вершины, достигающей около 1200 метров, мы можем видеть изумительное зрелище – горы, заполняющие пространство во всех направлениях до самого горизонта. Мы стоим на одной из черных вершин, окружающих верховья нашей реки. Я назвал их Кольцом базальтов. На север от этого кольца лежит широкая впадина реки Каленьмуваам, и за ней тянутся цепи Чукотского хребта, уходящие на северо-запад. А на юге и западе нагромождено до горизонта бесконечное множество столовых вершин Анадырского плато, остатки изрезанных реками лавовых покровов, которые выливались на это громадное пространство в течение тысячелетий. Происходило это в геологической истории недавно, а по человеческому исчислению – сотни тысяч лет назад.

Когда стоишь на такой высоте, то кажется, что от этих снежных пространств исходит какое-то свежее дыхание, поднимающее ввысь. Становишься сам легким, и хочется подняться еще выше и лететь над горами все дальше и дальше.

Наиболее интересная для нас область, восточная, верховья Каленьмуваам, закрыта вершинами Кольца базальтов. Придется завтра взобраться еще на крайнюю восточную вершину.

Закончив изучение лавовых покровов, слагающих эту гору, и зарисовав на карту часть плато, которую можно видеть отсюда, мы с Ковтуном спускаемся к аэросаням.

Переходим в соседнюю долинку, к подножию вершины, намеченной для восхождения. Возле нас возвышаются две конические горы, увенчанные черными цилиндрами – коронами андезито-базальтовых лав. Это результат разрушения столовых гор: по мере того как выветривание разрушает краевые части утесов, они осыпаются, гора уменьшается, пока от нее не останется такой конус с предохраняющей его короной твердой лавы.

Завтра с утра мы поднимемся на вершину, а в полдень поедем обратно на запад. Таково наше расписание. Но ночью начинает падать снег. Падает он с большой настойчивостью, все кругом затягивается тучами. Мы сидим в облаках, ничего не видно. Нельзя бросить работу и уехать, не увидав самого интересного участка Чукотского хребта, еще никем не нанесенного на карту. Да и вообще нельзя уехать – в этой пурге ничего не видно перед самым носом.