В небе Ленинграда - [15]

Шло время. В 1937 г. у меня случились большие неприятности по службе. В апреле 1938 г. я приехал в Москву, где неожиданно встретил Птухина, только что вернувшегося из Испании. Он был там советником по авиации при республиканском правительстве. Евгений Саввич пригласил меня в гости. За ужином Птухин поделился впечатлениями об Испании, я рассказал о своих делах. Евгений Саввич сказал, что получил назначение в Ленинград на должность командующего ВВС округа. Немного помолчав, спросил:

- А теперь тебя ничего не связывает со Смоленском?

- Нет,- ответил я. - Но куда же я поеду? В Смоленске меня знают, да и для перехода на новое место обстановка не очень-то благоприятная.

Евгений Саввич задумался, прошелся по комнате и вдруг предложил пойти к нему начальником штаба. Я растерялся от такой неожиданности.

- Не знаю, справлюсь ли. Должность ответственная и масштаб работы иной, чем в бригаде.

- Ерунда! - отрезал Птухин.- Справишься, были бы только желание и голова на плечах.

- Но мне никто не предлагает такую должность.

- Я предлагаю - рассердился Евгений Саввич. - У меня пока нет начальника штаба. Если согласен, завтра же доложу о тебе в Главном управлении ВВС.

Подумав, я согласился. Птухин быстро уладил дело с моим переводом в Ленинград. В первых числах июня я с семьей приехал в Ленинград и приступил к работе. Вначале чувствовал себя несколько скованно и неуверенно. Должность начальника штаба ВВС округа, да еще такого, как Ленинградский, ответственная. Начальник штаба, по сути дела, второе лицо после командующего - в его руках оперативная, боевая и мобилизационная службы. Чтобы успешно справляться со столь многочисленными обязанностями, помимо хороших знаний, нужно иметь еще большой практический опыт. Но я довольно быстро освоился на новой должности.

Прежде всего я совершил ряд ознакомительных поездок по авиачастям и познакомился с командирами авиасоединений Н. Науменко, И. Новиковым, В. Нанейшвили, И. Пятыхиным, А. Благовещенским, Е. Ерлыкиным и Е. Холзаковым. Все они были опытными летчиками и способными военачальниками. Особенно понравился мне А. Благовещенский, он превосходно летал, имел боевой опыт, и мы подружились. Умный, инициативный, он часто вносил дельные предложения, многие из которых принимались командованием ВВС округа.

Я настолько увлекся работой на новом месте, что не заметил, как кончился 1938 г.

Наступил 1939 г. Он был очень тревожным. Фашистская Германия наращивала свою военную мощь и рвалась к войне. Летом гитлеровцы сочли международную обстановку для себя благоприятной и 1 сентября вторглись в Польшу. Началась вторая мировая война.

Готовилась к войне, причем совершенно открыто, и Финляндия. К нашей границе подтягивались войска, вплотную подводились железные дороги и шоссе, строились новые аэродромы и взлетно-посадочные площадки. Финская военщина путем разного рода провокаций усиливала напряженность на наших рубежах. Естественно, Советское правительство начало принимать меры для ликвидации этой напряженности и усиления обороноспособности страны.

В октябре 1939 г. Советское правительство предложило заключить пакт о взаимопомощи между СССР и Финляндией. Правительство Финляндии ответило отказом и не согласилось перенести границу от Ленинграда на несколько десятков километров к северо-западу, хотя мы в порядке компенсации уступали вдвое большую территорию некоторых районов Карелии, прилегавших к финской границе. Делались и другие попытки укрепления безопасности СССР на основе добрососедских отношений с Финляндией. Но все миролюбивые предложения Советского Союза были отвергнуты. Более того, министр иностранных дел Финляндии Эррко выступил, по сути дела, с призывом к войне с СССР, а финская военщина организовала серию провокаций на нашей границе, которые и привели к войне. Она началась утром 30 ноября.

Наступление наших войск проходило в очень сложных условиях. Зима была с метелями, буранами и лютыми морозами, иногда доходившими до 45 градусов ниже нуля. Все это чрезвычайно осложняло боевые действия, особенно авиации, от которой советское командование требовало большой активности как при подготовке к прорыву главной оборонительной полосы противника "линии Маннергейма", так и в период ее прорыва. А полоса эта по тем временам являлась весьма мощной. Она состояла из 22 очень сильных узлов сопротивления и пересекала весь Карельский перешеек - начиналась на побережье Ладожского озера, шла вдоль Вуоксинской водной системы, сворачивала на юго-запад на Муола-Ярви, шла по межозерному дефиле и заканчивалась у Мурила на побережье Финского залива. Особенно укрепили финны выборгское направление. К тому же сам Карельский перешеек как театр военных действий был очень труден и сложен. Резко пересеченный рельеф, густые леса, многочисленные озера и болота чрезвычайно затрудняли ведение наступательных действий большими массами войск на широком фронте, осложняли боевую работу авиации, которой на такой местности трудно было отыскивать цели.

К тому же в декабре летчикам досаждали частые туманы. Правда, туманная погода была преимущественно в окрестностях Ленинграда, а на самом перешейке погода была хорошая. Но большинство наших аэродромов находилось как раз в зонах сильных туманов, которые почти исключали полеты. Мы безуспешно искали выход из создавшегося положения. Лишь когда озера на перешейке покрылись толстым льдом, мы приспособили их под аэродромы.