В небе Китая, 1937–1940 - [172]

Воевал С. П. Супрун самоотверженно, не было ни одного боевого вылета на перехват японских самолетов и прикрытие города, в которых бы он не участвовал. За боевые заслуги в Китае С. П. Супруну было присвоено звание Героя Советского Союза. В начале Великой Отечественной войны С. П. Супрун сформировал 401-й истребительный авиационный полк из летчиков-испытателей и летчиков-инспекторов ВВС. На новых скоростных и высотных самолетах А. И. Микояна и М. И. Гуревича МИГ-3 он участвовал в воздушных боях на Западном фронте и спустя не которое время погиб. 22 июля 1941 г. Он посмертно получил вторую Звезду Героя.

Во время пребывания в Китае мне запомнился своими деловыми качествами начальник штаба главного военного советника П. Ф. Батицкий. Волевой, энергичный, распорядительный, он очень оперативно, со знанием дела принимал решения в самых сложных ситуациях. Для П. Ф. Батицкого были характерны четкая постановка задачи, сроков и организация контроля за ходом ее выполнения. При этом он полностью доверял тем, кто понял задачу и правильно организовал ее выполнение, оказывал постоянную поддержку. В Великой Отечественной войне П. Ф. Батицкий был командиром ряда войсковых соединений, затем стал Маршалом Советского Союза, главнокомандующим войск ПВО страны.

Каждая эскадрилья базировалась на своем аэродроме (в Чэнду их было семь). Все жили по общему установленному распорядку, проводили занятия по изучению театра боевых действий и подготовке экипажей к боям.

Нам было известно, что в Китае находились волонтеры из других стран (американцы, немцы, англичане, французы). Были они и в Чэнду. Чем конкретно они занимались, мы не знали. За время пребывания в Китае я и мои товарищи не могли припомнить случая, чтобы эти люди совершали боевые вылеты, хотя их «служба» щедро оплачивалась. Жили они в роскошных особняках, имели личную прислугу, пользовались правом отпуска на продолжительное время и многими другими привилегиями. Китайское командование, в частности генерал Хуан Чжэньцю, начальник Авиационного комитета, и другие не видели в этом ничего противоестественного.

Мы были сплоченным коллективом, прибывшим для определенной цели, — помогать народу в войне. С первых же дней мы готовились к выполнению боевых задач.

Иногда складывалось странное положение. Китай вел национально-освободительную войну, а мы, советские добровольцы, уговаривали китайское начальство, чтобы нам дали боевое задание. Решение вопроса всячески оттягивалось со ссылками на то, что нет данных о противнике. Гоминьдан, лично Чан Кайши и особенно его жена, которая шефствовала над Авиационным комитетом, на деле проводили политику антикоммунизма, блокировали Особый район Китая и препятствовали ведению сколько-нибудь активных боевых действий против японских милитаристов.

Нам казалось, например, чудовищным, что генерал Хуан Чжэньцю, командующий китайской авиацией, за время нашего пребывания в Китае смог дважды вылететь на отдых в свою резиденцию на юг, в Сянган, при этом ему официально разрешался полет через территорию, оккупированную японской армией в районе Гуанчжоу. Конечно, делалось это не без ведома и согласия той же мадам Чан Кайши и других руководителей страны. Трудно было получить военную информацию о положении на фронтах, об авиации противника. Многое от нас скрывали, нас откровенно обманывали, снабжая заведомо неправильными данными о состоянии аэродромной сети (запасных аэродромов), наличии топлива, боевых припасов, о транспортных возможностях аэродромов и др. В Китае, как мы убедились, действовало немало шпионов, которые постоянно информировали японское командование о положении дел.

Несмотря на все это, паши летчики провели несколько удачных боевых операций. Так, после тщательной подготовки две эскадрильи ДБ-ЗА в сентябре 1939 г. осуществили первый массированный налет на аэродром Ханькоу.

Захватив Ухань в октябре 1938 г., японцы превратили его в крупную авиационную базу для налетов на внутренние районы Китая. После сосредоточения наших авиационных групп в Чунцине (истребители) и Чэнду (бомбардировщики) японцы начали проводить ночные налеты на эти города и близлежащие аэродромы, как правило, только в лунные ночи и большими группами. Ни аэродромы, расположенные в районе Чэнду, ни сам город не имели никакого прикрытия. Поэтому налеты японских бомбардировщиков в этот район проходили совершенно безнаказанно.

Для полетов в район Чунцина японцы использовали самолеты СБ-95 и СБ-96. Самолет СБ-95 («Юнкерс-52) имел три мотора «Хорнет» по 575 л. с., экипаж из пяти человек, максимальную скорость 260 км в час, запас горючего на 5–6 часов полета, потолок-5000 м, бомбовую нагрузку-1100 кг, вооружение — пять пулеметов. Несколько лучшим по своим качествам был бомбардировщик СБ-96. Этот самолет имел два мотора «Райт-Циклон» ло 650 л. с., экипаж из 5–7 человек, максимальную скорость-830 км в час, запас горючего на 10 часов полета, рабочий потолок — 6900 км, бомбовую нагрузку — 1000 кг, вооружение из 5 пулеметов.

Вылеты в район Чэнду осуществляли преимущественно самолеты СБ-96, имевшие дальность полота около 3 тыс. км. Летали они только в лунные ночи на высоте 4–5 км в строю девяток. Для тактики японцев были характерны шаблонные приемы. На пример, после сообщения постов ВНОС о появлении японских бомбардировщиков мы уже знали, что через 30–40 минут они пройдут в районе Чэнду на запад, в горы. В лунные ночи полет вражеских самолетов четко просматривался с земли. Слетанность японских летчиков была хорошая, девятки шли на расстоянии 200–300 м друг за другом. Были ночи, когда на Чэнду совершали налет одновременно 45–72 самолета противника, т. е. 5–8 девяток. Характерным был строй японских бомбардировщиков «тупой клин». Спустя 10–15 минут самолеты шли обратным курсом на восток. Заход на цель — аэродром, где находились наши самолеты, — был очень точным. Первая группа произ водила прицельное бомбометание и сбрасывала 10–12 САБов