В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [218]
Изучение антропогенных нарушений озер требовало иных подходов к выбору объектов и методов исследований. В этом случае главными объектами становились озера, характеризующиеся продолжительным и разнообразным освоением их водосборов, а также длительное время и, по возможности, разносторонне исследовавшиеся прежде, чтобы можно было выявить динамику или даже быструю эволюцию их важнейших свойств.
В начале 1960-х гг. были исследованы озера Плещеево (Переславское) в Ярославской области, Велье и несколько рядом с ним расположенных небольших озер, Валдайское и Селигер (Новгородская и Тверская области). И, кроме того, несколько глубоких озер на Южном Урале на территории и близ Ильменского заповедника. Проведенные гидрохимические и гидробиологические исследования указанных водоемов позволили выявить антропогенные нарушения важнейших их свойств и прежде всего изменения их кислородного режима.
На берегу Пестовского водохранилища, 1975 г. Последний выезд в поле.
В дальнейшем, в тематику лимнологических исследований вошли вопросы, имевшие важное научное и методическое значение для понимания механизмов антропогенных нарушений озерных свойств. К таким вопросам следует отнести роль рассеянного стока основных биогенных элементов с сельскохозяйственных территорий в евтрофировании водоемов, роль литорального комплекса в превращении поступающих в водоем биогенных элементов и различия в евтрофировании макрофитных и фитопланктонных озер.
Почти всю свою жизнь Л. Л. Россолимо занимался исследованиями небольших озер. Но он всегда проявлял особый интерес к одному из крупнейших озер мира – Байкалу, написал большую научную монографию «Температурный режим озера Байкал» (М.: Изд. АН СССР, 1957, 552 с.) и научно-популярную книгу «Байкал» (М.: Наука, 1966, 170с., переведена на японский язык). За первую книгу Л.Л. получил премию Президиума Академии наук СССР, а за вторую – премию общества «Знание».
Впервые Леонид Леонидович попал на Байкал в 1917 г. по окончании Московского университета и принял участие в работе Байкальской экспедиции. Выполнял он полевые исследования и в 1950-х гг. при работе над монографией о Байкале, представляющей собой обобщение и анализ обширных материалов послойных (по вертикали от поверхности до дна) измерений температуры воды за предыдущие 50 лет, выполненных, главным образом, сотрудниками Лимнологической станции в Листвянке на Байкале. Свою монографию Леонид Леонидович посвятил памяти Г. Ю. Верещагина – самоотверженного исследователя Байкала. Замечу, что первые более или менее систематические наблюдения за температурой воды Байкала были выполнены сосланными в Сибирь поляками Б. Дыбовским и В. Годлевским в период с 1869 по 1876 г. В начале 1970-х гг. Л. Л. Россолимо работал над новой монографией о Байкале, заказанной ему Гидрометеоиздатом в период острых дискуссий по поводу строительства Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Но эта монография оказалась невостребованной и судьба рукописи неизвестна.
Следует особенно отметить непосредственное участие самого Леонида Леонидовича почти во всех экспедиционных исследованиях до 1974 г., то есть до его 80-летия. Он не представлял себе получения новых знаний без наблюдений за происходящими процессами в природных и природно-антропогенных водных объектах.
Скончался Леонид Леонидович в январе 1977 г. после продолжительной тяжелой болезни. Но группа лимнологии, созданная им, продолжила успешно работать в стенах Института географии. А многие последователи продолжили тематику работ Леонида Леонидовича и в других лимнологических и географических учреждениях.
Леонид Рувимович Серебрянный (1931–2000)
Палеогеограф, геоморфолог, гляциолог, эколог, страновед, картограф, д.г.н. (1973), профессор (1990). В Институте в 1954–2000 гг.
А. В. Орлов
Учитель и друг
Даже простое перечисление многостраничного списка научных работ Леонида Рувимовича Серебрянного, содержащего названия сотен статей и десятков монографий как по фундаментальным проблемам географии, так и по узкоспециализированным задачам смежных дисциплин, заставляет задуматься о масштабах его личности.
Мне посчастливилось встретить в Леониде Рувимовиче учителя и друга и проработать с ним почти двадцать лет. Эта работа не ограничивалась повседневными обсуждениями научных и околонаучных проблем и написанием совместных статей. Почти каждый год мы отправлялись в длительные экспедиции в горные районы, где в экстремальных условиях о человеке узнаешь неизмеримо больше, чем в обычной обстановке. Именно поэтому я счел возможным на страницах этого сборника поделиться с друзьями и коллегами Леонида Рувимовича своим пониманием его как ученого, учителя и просто человека.
Прежде всего, в Леониде Рувимовиче поражала энциклопедичность знаний. Редкая трудоспособность и крепкая память позволяли ему усваивать и удерживать огромные объемы научной информации. Вся эта информация была строго организована, что позволяло Леониду Рувимовичу быстро готовить лекции, поддерживать на высоком уровне научные дискуссии и очень квалифицировано отвечать на вопросы. А вопросы к нему возникали ежедневно, и их было очень много, прежде всего потому, что никому никогда не было отказа, будь то начинающий аспирант, либо маститый ученый. Леонид Рувимович с необыкновенной легкостью извлекал из памяти и, как сейчас говорят, открывал нужный файл, содержащий ответ, почти тождественный тексту соответствующего раздела классической монографии или оригинальной статьи. Не ограничиваясь этим, он подробно рассматривал аргументы оппонентов, детально анализировал историю вопроса и точно характеризовал современное состояние проблемы. Открытость и искреннее желание поделиться своими знаниями и помочь коллегам – яркая черта Леонида Рувимовича. Мало кто, за исключением самых близких, знал, какая многолетняя, повседневная, самоотверженная и планомерная работа лежала в основе его знаний. Тысячи томов, десятки тысяч статей не пробежал глазами, а внимательно прочитал Леонид Рувимович. Он собрал огромную научную библиотеку в своей скромной квартире, его знали практически во всех научных библиотеках и книжных магазинах Москвы.
