В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [171]
Зимовка на Мак-Мёрдо. Подготовка бурильного оборудования, 1965 г.
Мама Игоря Алексеевича – Наталия Ивановна Суханова – родилась в Воронежской области, но и ее фамилия встречается среди жителей Мезени. Она, окончив тот же вуз, что и Алексей Васильевич, преподавала в школе химию. Там же учились два ее сына. Старший, Игорь, стал ученым, путешественником, писателем, художником и, в результате, членом-корреспондентом РАН; младший, Женя, – ученым-исследователем и академиком Академии медицинских наук. Так получилось, во многом, благодаря стараниям родителей и бывшей попадьи – Бабуси, как называл ее маленький Игорек, – оставившей мужа, чтобы поддержать сына. В Москве они жили очень небогато, если не сказать бедно, в коммуналке неблагополучной в криминальном отношении Марьиной рощи. И для мальчика героями были, наряду с летчиками, дворовая шпана и голубятники. Отца, носившего очки и шляпу, во дворе называли «гнилым интеллигентом» и «профессором кислых щей», и кем маленький Игорек точно не хотел быть, так это ученым.
Но когда старшеклассники, видимо, самоутверждаясь, брали второклашку, сына училки, за руку и за ногу и вывешивали за окно третьего этажа, душа уходила в пятки, а он думал о том, что вырастет и поедет в дальние страны, и увидит огромные деревья с досковидными корнями, как в старинной книге родителей «Жизнь растений», и еще много-много чудес. (Упомянутая книга до последних дней занимала почетное место на книжной полке Игоря Алексеевича, оставаясь любимой.) Примерно в классе третьем случилось важное открытие. Оказалось, что, если прочитать написанное в учебнике к уроку, можно получить «пятерку». А любимая Бабуся частенько повторяла: «Если все гули да гули, смотришь – и лапти обули». И, конечно, залы папиного Политехнического музея, посвященные покорителям морских и небесных просторов, и мамины книги из библиотеки потихоньку сделали свое дело.
Игорь начал бредить самолетами и мечтал стать авиаконструктором. После восьмого класса он поехал в пионерский лагерь инструктором авиамодельного кружка. Шар монгольфьер, склеенный ребятами из тонкой бумаги под руководством начинающего авиатора, поднялся в воздух и перелетел футбольное поле, прежде чем упал, врезавшись в деревья на противоположной стороне. Это был настоящий успех – аплодисменты и буря восторга от участников праздника… А на следующий день началась Великая Отечественная война.
Игорь Алексеевич говорил иногда «для кого война – для кого мать родна» не просто так. Для него связанный с войной период взросления был очень важным. Во время эвакуации вглубь России и бесед с возчиком-«вредителем» он узнал, что «все городские – баре, живущие за счет соков крестьянина». Учиться пришлось вдали от семьи. А летом пошел работать на тракторе и при ремонте мотора осколком металла получил травму глаза. Глаз спасла операция в военном госпитале у профессора Филатова. Обычный мальчишка стал другим человеком. Он видел, как люди, которые были для него непререкаемым авторитетом, «давали слезу», или ломались, а он – смог, не сломался.
Однажды, в июле 1943 г. по дороге в МАИ, куда он тогда поступил, на площади Белорусского вокзала ему довелось увидеть прибытие поезда с ранеными солдатами. В те дни шла великая кровопролитная битва на Курской Дуге. Глаза одного из раненых поразили Игоря: «Это были веселые, почти радостные глаза человека, который совсем недавно испытал необыкновенное счастье, был поднят судьбой так высоко, что и сейчас продолжал ликовать, благодарный случаю…» По виду его, по изможденному лицу, на котором выделялись только излучающие ликование победы глаза, ясно было, что сознание соучастия в великом деле сильнее физического страдания.
По мнению Игоря Алексеевича, именно с той встречи он всегда стремился испытать такое же ликование сопричастности к победе – над обстоятельствами, над собой. Хотя, скорее всего, желание быть там, где вершатся важные, пусть и трудные дела, – это результат личных, с детства присущих ему качеств. Ведь уже в шесть лет он мечтал стать летчиком, чтобы, когда самолет разобьется, на могиле поставили памятник с пропеллером и прекрасные женщины, похожие на его любимую Бабусю, восхищались его подвигом.
Во время учебы в вузе занимался альпинизмом, тренировался в барокамере Первого медицинского института, готовясь к полетам в стратосферу. Перетренировался, завалил сессию. Отсутствие стипендии пришлось восполнять ночными разгрузками вагонов на Рижской-Товарной. По сравнению с этой работой альпинизм показался просто игрой богатых баловней судьбы. Большой удачей было то, что его приняли в летное училище. В 1949 г. он окончил Московский авиационный институт и одновременно с дипломом инженера получил пилотское свидетельство.
Его распределили в ОКБ А. М. Люльки – изобретателя первого в СССР реактивного газотурбинного двигателя. На протяжении трех лет Игорь Алексеевич работал над проблемами переноса тепла и термодинамики при разработке реактивных двигателей и два лета занимался в спортивной школе альпинистов. А в 1954 г. поступил в аспирантуру Энергетического института АН СССР. Изучал проблему входа в плотные слои атмосферы советских баллистических ракет. Первым провел эксперименты по изучению разрушения тел в горячем сверхзвуковом потоке. В земных условиях получил характерные для метеоритов регмаглиптные (волнистые) поверхности оплавления (1954–1957), аналог которым он обнаружил через много лет у нижних поверхностей тающих в морской воде айсбергов. В 1957 г. он защитил кандидатскую.
