В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [164]

В. С. Корякин Он был единственным и незаменимым

В литературе отчетливо прослеживается арктическое прошлое Бориса Львовича. Так, в работе Н. Сибирцева и В. Итина «Северный морской путь и Карские экспедиции» (1936) Б. Л. Дзердзеевский отмечен как один из сотрудников научной группы на борту ледокола «Ленин» в навигацию 1932 года. Его дальнейшая полярная карьера заняла несколько лет и отмечена ростом как административным, так и научным, причем нередко ему приходилось заниматься, по сути, преподавательской работой, «образовывая» очередное пополнение полярников, не имевшее необходимой научной подготовки.

Занимая должность начальника Арктического отдела ЦУ ГМС, Б. Л. Дзердзеевский в статье «Климатические условия работы в Арктике», 1935 (в сборнике «За освоение Арктики», предназначенном для курсов партработников, направлявшихся на работу в Арктику) дает общую характеристику погодных явлений, с которыми предстояло встретиться будущим полярникам, особо выделяя особенности местных штормовых ветров типа бора на Новой Земле или «южак» на Чукотке. Одновременно он втолковывает будущему руководящему составу Главсевморпути «азы» организации необходимой сети полярных станций: «Сеть станций должна быть так густа, чтобы ни одно метеорологическое явление не проскочило бы незамеченным. Только в таком случае мы можем получить сведения отовсюду, по всем нужным нам направлениям, своевременно принимать те или иные решения, иметь достаточно полный материал для изучения атмосферы» (с. 188). Непременными условиями успешной работы он называет 1) соблюдение сроков наблюдений, 2) правильный выбор места, 3) правильную установку приборов и 4) наблюдения по единой инструкции.

В январе 1936 г. уже в должности начальника Службы погоды Главсевморпути он участвует в работе совещания партхозактива этой организации, отражая незаслуженные наскоки администраторов и хозяйственников на свое подразделение, о чем свидетельствует текст его выступления: «Тов. Шевелев указывал на вынужденные посадки по вине метео, хотя сейчас же оговорился, что в этих случаях не были доставлены метеотелеграммы. Необходимо разграничить вину метео и связи, так как когда метеосводки сданы своевременно на телеграф или радиостанцию, то недоставка их не является виной Службы погоды… Все без исключения аварии прежде всего хотят валить на погоду, а когда начинается расследование причин, выясняется иное…С обслуживаньем нас связью дело обстоит очень плохо…Еще одно! Кадров у нас нет! Из 30 работающих у нас синоптиков мы получили из ЦУ ЕГМС 5 человек и вынуждены были пойти по пути организации краткосрочных курсов, так что окончившие их работники не полноценны» (1936, с. 160–161). И все это на фоне известного обострения классовой борьбы в период развернутого построения социализма, когда погодный прогноз мог легко не совпасть с политическим со всеми вытекающими последствиями…

Вершиной деятельности Бориса Львовича в Арктике, несомненно, является его участие в полюсной экспедиции О. Ю. Шмидта весной-летом 1937 г., когда ему пришлось давать прогнозы погоды не только на пути к Земле Франца-Иосифа, но и на район полюса, где какие-либо наблюдения вообще отсутствовали! Чтобы выйти из положения, Дзердзеевскому приходилось на Р-5 (самолетик ближайший родич знаменитого У-2) с неотапливаемой кабиной подниматься с аэрологическим разрезом до 4 км и таким образом выполнять свою работу, от которой зависело так много и которую каждый из участников экспедиции оценивал по-своему. По Э. Кренкелю, «главный синоптик экспедиции, красивый мужчина с бородкой, не очень-то торопился нас пустить…Каждое утро командиры самолетов, с глазами, полными надежды, смотрели на Дзердзеевского, а он произносил одну и ту же фразу: «Лететь не рекомендую!» Запретить вылет Дзердзеевский не мог. Но без его рекомендации никто не мог этот вылет разрешить»(1972, с. 423). И тем не менее, выступая на собрании Академии наук после возвращения с полюса 10 июля 1937 г. О. Ю. Шмидт воздал должное своему «Богу погоды»: «Я хочу засвидетельствовать, что за время нашей экспедиции мы получали от наших синоптиков, и в первую очередь от Б. Л. Дзердзеевского, исключительно верные прогнозы погоды без единой сколько-нибудь существенной ошибки» (1956, с. 175). И к этому нечего добавить.

Таким единственным и незаменимым Б. Л. Дзердзеевский был уже в самом начале своей научной карьеры.

Б. А. Будагов Наталия Владимировна Думитрашко (1905–1988)

Геоморфолог, д.г.н. (1948).

В Институте в 1934–1988 гг., ученый секретарь Института (1936–1938), член бюро Межведомственной комиссии по геоморфологическому картированию, зам. председателя Селевой комиссии АН СССР, руководитель геоморфологической комиссии МФ ГО СССР

Н. В. Думитрашко была одним из известнейших географов СССР, очень талантливым научным работником. Ее учитель – геолог В. А. Обручев – был крупнейшим ученым. И Наталия Владимировна тоже была настоящим человеком науки.

Я познакомился с Н.В. в 1951 г. Она стала моим научным руководителем в годы учебы в аспирантуре. Под ее руководством я старался заниматься усердно и начал учиться проведению полевых исследований. Н. В. Думитрашко придавала полевым исследованиям большое значение.