В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [145]

Начну из далеких 50-х годов моей университетской юности. В 1955 г. ИП читал нам – геоморфологам пятого курса геофака МГУ – курс лекций «Геоморфологическое районирование СССР». В сущности это была серия научных докладов по морфоструктурному районированию нашей страны, докладов ученого, значительно отличавшегося от наших университетских профессоров тех лет манерой изложения материала, поведением и внешностью. Нам, плохо одетым студентам, почему-то запомнились его периодически менявшиеся красивые галстуки. Иногда он волновался, был вынужден повторяться, и нам порой его было затруднительно слушать и записывать. Мы теряли внимание, начинали шуметь, и это раздражало его. Но в ответах на наши вопросы – а их было много – перед нами выступал большой мастер, и тут мы его слушали, открыв рот. Тогда мы не знали, что в лекциях этого курса он «обкатывает» свою знаковую работу «Структурные черты рельефа земной поверхности Советского Союза», вышедшую в 1960 г. Не знали мы и о том, что начало этого морфоструктурного направления им было положено в изданной в Казахстане работе сходного названия в 1946 г. Затем в 1957 г. он делал для молодых ученых ИГАНа серию докладов по главам будущей монографии, закладывая основы морфоструктурного анализа. В университете было мое первое знакомство с ИП.

Экспедиция по Монголии. 1951 г.

И. П. Герасимов (справа), Р. П. Зимина и Ю. А. Гагарин.

Значительно позже я понял важное качество ИП – методом последовательных приближений совершенствовать свои представления по схеме: тезисы доклада – материалы конференции – научное сообщение – статья – раздел монографии – монография. Прошли годы, и я с благодарностью принял эту схему ИП и использовал ее в моей работе.

В 1956-м я закончил МГУ и был зачислен в ИГАН. Пришел в академический институт после геологических экспедиций ВАГТа (Всесоюзный аэрогеологический трест) и Нигризолото, где занимался морфологией обломочного материала. В ИГАНе я продолжил эти работы, изучая морфологию кварцевых песчаных зерен в целях определения генезиса вмещающих их отложений. В 1958-ом представил ИП свою первую статью на эту тему. Получил положительную рецензию А. В. Сидоренко. ИП на полях написал: «количество затраченного труда не соответствует полученным результатам», но благословил. Статья была напечатана на следующий год в «Изв. АН ССР. Сер. географическая», но отношение ИП к этой теме осталось прохладным.

1962 год. Выездная сессия АН СССР под руководством вице-президента А. П. Виноградова на Дальний Восток. Научная экскурсия в Приморский край, Приханкайская равнина у подножья хребта Синие горы. Копаю для ИП почвенный шурф, он сидит рядом и внимательно следит за тем, как в стенках разреза начинают вырисовываться почвенные горизонты. В одном из них его заинтересовала хорошо выдержанная по простиранию линзочка тонкозернистых песков. ИП посмотрел песочки и поинтересовался моим мнением об их происхождении. Под моей лупой были явно эоловые пески, о чем я и сказал ИП. Это его смущало, даже не устраивало, но он не стал спорить и сказал с некоторой грустью, вспомнив мой опус: «Ты продолжаешь заниматься этим?» Генетические особенности морфологии кварца мне все-таки пригодились…

Быстро описав разрез и взяв образцы, он довольно долго рассматривал пологие вогнутые склоны синих в вечернем освещении подножий и стал рассказывать мне об эрозионных гласизах и педиментах, с которыми я впервые год назад познакомился на Северном Урале. Рассказ был кратким, ярким, содержательным и очень интересным. Проблема педиментов его интересовала всю жизнь, но сомнения относительно интенсивности и масштабов проявления процесса параллельного отступания склонов брали верх, и он предпочитал не выступать по этой проблеме. Когда на заседаниях Ученого совета поднимался этот вопрос, он не отказывал себе в удовольствии узнать наше с Д. А. Тимофеевым мнение и, узнав, улыбался, подтрунивал и отмечал дискуссионность этой проблемы.

ИП помнил все, помнил до мелочей и неоднократно возвращался к, казалось бы, неперспективным, уже пройденным геоморфологическим сюжетам.

1976 год. Чехословакия, путешествие из Праги до Кошице по северным районам страны в формате заседания Комиссии по проблемам окружающей среды МГС, которой руководил ИП. Маршрут был трудным и долгим. График движения нарушался, мы опаздывали, научные заседания длились до глубокой ночи. ИП устал и нервничал. В Низких Татрах мы заблудились. Вечерело, мы прозевали основную дорогу, и наш низко сидящий автобус, оказавшись на второстепенном перевале, въехал на него и не мог спуститься. Чех-шофер растерялся. Здесь мы познакомились с другим ИП – резким и повелительным начальником. Он взял руководство операцией на себя. Прежде всего, он приказал участникам не выходить из автобуса, сам с водителем и со мной пошел на поиски объезда, нашел подходящий вариант и лично руководил спуском. Это был единственный случай, когда я видел приказывающего ИП. Он был большим знатоком, имел большой опыт путешествий. Во всех сложных ситуациях на дорогах, будь то обледеневшие подъемы дороги Слюдянка – Иркутск (возвращались из пресловутого Байкальского бумажно-целлюлозного комбината) или сугробы на дороге в пос. Ново-Дарьино, где расположена его дача, – всюду он выходил из машины, оценивал обстановку и вместе со всеми откапывал и толкал машину, хотя делать это ему врачи не рекомендовали, разумеется.