В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905) - [33]
Многие европейские наблюдатели и специалисты критически оценили российский офицерский корпус. Крайним можно считать суждение английского полковника Дж. Грирсона, который называл русскую армию «львами, которых ведут в бой ослы». Грирсон восхищался крестьянскими качествами русского солдата, готового перенести все, что пошлет судьба; но он считал офицеров стоящими «ниже презрения». Истины ради (и помня трагическую судьбу этого офицерства) скажем, что огромный офицерский корпус России (превышавший по численности всю кадровую армию США) не поддается столь простому обобщению. Нет никакого сомнения в том, что в русской армии было много очень талантливых офицеров, смелых, умных и эффективных. Но были и примитивные типы, не ощущавшие своей ответственности за солдат, за оценку противника, за умелое ведение боя.
Неправильным, наверное, было бы не отметить критический возраст генеральского состава. Англичанин Стори не без основания пишет: «Когда война началась, верховное командование находилось в руках уходящего в прошлое поколения. Многие из них были абсолютно невежественны в отношении использования таких инструментов ведения современной войны как беспроволочный телеграф, гелиография, подача световых сигналов. Я знал генералов, которые отказывались создавать гелиографический аппарат, называя его просто игрушкой». В наступающем вооруженном конфликте именно от высших офицеров зависело взаимодействие войск, осуществление маневров, использование лучших качеств русского солдата.
Да, японцы напали без объявления войны. Но было бы в высшей степени примитивным считать, что руководство вооруженных сил России не представляло себе возможности вооруженного конфликта. Этот конфликт назревал довольно долго, и у русской военной системы было время на приготовления. Частично эти приготовления были сделаны. В конце января 1904 г. русские перевели три батальона Восточно — Сибирских пехотных полка в Фенхуанчен, недалеко от реки Ялу. В начале февраля 1904 г. сюда прибыли два дополнительных батальона. Дальневосточные кавалеристы могли сражаться и с пешем строю; казаки частично были «вольницей». Это были смелые и мужественные люди, но, как выяснилось довольно скоро, им не хватало реальной подготовки, дисциплины, понимания своего места в ходе операций.
Несколько лучше обстояло дело с пехотой. Экипировка русского солдата была традиционной, и в то же время весьма продуманной. Рядовой имел с собой воду и печенье на два с половиной дня, скатку серой шинели, тент и иногда лопатку. Вес поклажи на одного воина доходил до 35 кг. Иностранцы неизменно отмечали, что русский пехотинец всегда держал винтовку с примкнутым штыком — это говорило о готовности (и даже о желании) броситься в штыковую атаку. Западный солдат пошел бы в ближний бой лишь израсходовав все патроны. Но русские — от Суворова и далее — считали, что «пуля дура, а штык — молодец». Они ходили с примкнутыми штыками даже не в боевой обстановке. Это не было удобно (японская винтовка «Арисака» была компактной). Ориентация на штыковую атаку, возможно, избавляла многих от постоянных упражнений в стрельбе. Возможно у английских наблюдателей были основания полагать, что стрельба русских была «худшей в Европе». И не только из–за отсутствия упражнений. Русские солдаты обязаны были стрелять только по приблизившемуся противнику и только вместе и по команде. Довольно скоро раскрывшие свои боевые возможности пулеметы «Максим» были еще относительной редкостью, ими вначале были вооружены лишь несколько воинских частей. Пулемет «Максим» очень увеличил силу русской армии.
Стремясь укрепить свои позиции на Дальнем Востоке, российское военное ведомство вступило в процесс обновления артиллерийского парка, стремясь увеличить численность «быстростреляющих пушек» — трехдюймовых орудий. Прогресс, казалось, был налицо, но подвела и весьма распространенная безалаберность. Как стало очевидно позднее, артиллеристы не получили «учебного сопровождения» к новой артиллерийской технике, многие из них не имели необходимого опыта. Немалое число артиллеристов (в том числе и офицеров) произвели свой первый выстрел уже в ходе боевых действий.
Флот
Российский флот имел славную историю, но никто в начале 1904 г. не знал его реальной силы. Уже говорилось, что особенностью русского флота было и то, что у огромной России не было ни единой незамерзающей бухты. Потому то царь и его адмиралы и стремились к Порт — Артуру — то был первый в истории России незамерзающий флот для русского флота. Но его там не хотели видеть японцы.
Черноморский флот был еще ограничен действовавшими со времен Крымской войны договорами, а Балтийский был чрезвычайно далеко от мест сражений. Но у России, в отличие от Японии, была хорошая судостроительная промышленность: После самой низкой точки в самом начале ХХ века, к 1904 г. положение российского флота заметно улучшилось — заработали дремлющие отечественные верфи. Немалое число кораблей Петербург купил у Британии, Соединенных Штатов, Франции и Германии. Отметим то обстоятельство, что Россия как владычица огромной империи, нуждалась в кораблях для сверхдальних переходов, что требовало иметь угольные бункеры там, где могла быть дополнительная броневая защита кораблей.
