В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905) - [183]

В это время японцы начали печатать иены для своей оккупационной зоны. Эта зона сильно увеличилась, осенью японцев было уже не семь тысяч (предел, о котором они договаривались с американцами), а, как уже говорилось выше, шестьдесят. Тем временем американские войска закрепились во Владивостоке. Донесения американского командующего на Дальнем Востоке генерала Гроувза несли на себе отпечаток сомнений: Нужно ли помогать править бал Японии и самым реакционным элементам русского общества? «С каждым днем пребывания здесь мы помогаем формированию автократической формы правления, которая вовсе не является привлекательной для населения Сибири».

Главный внешнеполитический советник президента Вильсона полковник Хауз постарался облегчить совесть президента: России, так или иначе, придется быть разделенной. Очень важен дальнейший ход рассуждений Хауза: наилучшим решением был бы распад России на несколько частей; остальной мир будет жить более спокойно, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Предполагались отделение Сибири, а остальные — поделенная европейская часть страны (запись полковника Хауза в дневнике от 19 сентября 1918 г.). По мнению Хауза, Россия «слишком велика и однородна (!) для безопасности мира». Лишь тогда, полагал Хауз, угроза миру со стороны России не будет превышать угрозы миру со стороны Британской империи. Очевидец Д. Пул свидетельствует: «Высшие военные руководители имели определенные планы раздела России и откровенно говорили мне об этом в Париже в июле 1919 г.».

Попытки компромисса с Японией

На Версальской конференции японский делегат напомнил присутствующим, что, согласно тайным соглашениям, германские острова севернее экватора отныне принадлежит Стране восходящего солнца. В отношении России англичане, которых 14 февраля 1919 г. сверхъэнергично представлял Уинстон Черчилль, и японцы требовали немедленной крупномасштабной интервенции.

Перед американцами встал вопрос: придерживаться принципа или считаться с реалиями? Сначала Вильсон опробовал первый подход. В присутствии китайских делегатов он призвал японцев соблюдать прежние договоры и придерживаться принципа «открытых дверей» в Китае. Боящимся японцев китайцам он пообещал потребовать от Японии передачи Шаньдунского полуострова под международный контроль. Многие среди американцев стояли за жесткий подход к японцам. Лансинг считал, что японцы блефуют и, будучи объектом жесткого давления, все же не покинут Париж. Генерал Блисс настаивал на жесткой линии, говоря, что попустительством Японии «мы сеем зубы дракона».

Вильсон ошибался, рассчитывая в нажиме на Японию получить помощь западноевропейцев, потесненных из Китая. Когда 25 апреля 1919 г. он предложил всем странам отказаться от прав экстерриториальности в Китае, Англия энергично выступила против. Лондон намеревался восстановить собственное влияние в Южном Китае, действуя не против Японии, а солидарно с ней. Именно этот эпизод имел в виду Вильсон, когда позже говорил домашним, что «иногда государственные деятели ведут себя хуже бандитов».

В конце апреля 1919 г. президент Вильсон стоял перед дилеммой: быстро решить дело в пользу Японии или выступить против Японии и отправиться домой. Но что он оставит позади себя? 28 апреля 1919 г., американский президент оценивал ситуацию следующим образом: если США покинут конференцию, то это может привести к союзу России, Германии, Италии и Японии, который сразу же превратит в прах компьенский триумф западных союзников (когда Германия вынуждена была подписать перемирие). В мире произойдет новое перераспределение сил. Евразийский континент окажется в руках враждебных Америке сил. Стоило ли из–за китайского Шаньдуна играть с мировой трагедией? Стоило ли из–за едва ощутимых потерь в Северном Китае подвергать себя риску нового мирового конфликтами? Сомнения такого рода подвели Вильсона к удобному для Японии компромиссу — японцы пообещали вести себя в Шаньдуне цивилизованно.

Китайцы не простили того, как бал решен вопрос о Шаньдуне. На Западном побережье США боялись открытия дверей восточной иммиграции. «Пиля собственны сук», Вильсон признал, что решение шаньдунского вопроса его также не устраивает. Это сразу же сделало Вильсона своего рода жертвой японского нажима.

Японцы оставались на русском Дальнем Востоке до 1922 г., а на Северном Сахалине — до 1925 г. Майор Денни докладывал о японских предложениях, сделанных главе белых казаков, относительно того, чтобы за деньги получить права на регион Байкала. Общество «Черного дракона» особенно активно было в таких предложениях. Наиболее подозрительно за японскими маневрами следила Америка.

Как бы в ответ Америка и Британия отвергли требование Японии признать в Лиге Наций принцип расового равенства. Чтобы остановить милитаризацию Японии, американское правительство созвало в Вашингтоне конференцию по снижению темпов военно–морских вооружений с фиксацией соотношения 5:5:3 между Британией, США и Японией. Это соглашение знаменовало окончание японо–британского союза. Именно тогда англичане начали строить в Сингапуре самую мощную в мире военно–морскую базу, что вызвало глухое недовольство Токио, увидевшего в происходящем блокирование англосаксов против себя.