В начале было воспитание - [102]

Но именно потому, что я, стремясь побудить подрастающее поколение не бояться открыто конфликтовать с родителями, в то же время не обвиняла родителей, многие читатели так и не разобрались в моей позиции. Разумеется, легче всего возложить всю вину или на детей, или на родителей или объявить, что виноваты обе стороны. Но жизненный опыт подсказывает мне, что вопрос о чьей-либо вине здесь даже не стоит, и что у родителей и детей просто не было альтернативных вариантов поведения. Но, поскольку ребенку не дано понять этого (любая попытка это понять повлекла бы за собой тяжелое душевное расстройство) я обращаюсь ко взрослым. Я исхожу из того, что их дети окажутся в несравненно более благоприятных условиях, т.к. отцы и матери до конца разберутся в своем детстве.

Полагаю, однако, что моих доводов явно недостаточно для того, чтобы переубедить многих из тех, кто неправильно истолковывает мои взгляды. Ведь причина их заблуждений отнюдь не недостаток интеллекта. Если кому-либо с младых ногтей внушать, что он всегда и во всем виноват, а на его родителей не должна пасть даже тень подозрения, тогда мои размышления неизбежно вызовут у него страх и чувство вины. Насколько сильно укоренились традиционные принципы воспитания, лучше всего видно на примере людей старшего поколения. Как только они становятся слабыми и немощными, они начинают чувствовать себя виноватыми буквально во всем, а к своим взрослым детям относятся как к строгим судьям. Эта ситуация крайне неблагоприятна для того, чтобы дети смогли ощутить гнев и вывести в сознание ненависть: многие будут склонны щадить беспомощных родителей и обрекут себя тем самым на молчанье.

Поскольку кое-кто из психоаналитиков также не имеет возможности избавиться от страхов и лично убедиться в том, что естественное поведение детей отнюдь не убивает отца и мать, он, безусловно, будет убеждать своих пациентов как можно скорее примириться с родителями. Но если человек так и не дал волю эмоциям и не излил накопившуюся в душе ярость, это будет не более чем мнимое примирение. В душе по-прежнему сохранится мощный заряд ненависти, вот только обрушится он на посторонних людей. Мнимое прощение еще больше извратит подлинное Я, а расплачиваться придется детям, перед которыми отец или мать уже не будут скрывать своих подлинных чувств. Несмотря на все сложности познания своего детства, появляется все больше и больше публикаций, в которых юноши и девушки вступают в открытую и честную полемику с родителями. Ничего подобного раньше нельзя было представить себе. Я имею в виду прежде всего книги Барбары Франк «Я смотрюсь в зеркало и вижу свою мать» (Frank, 1979) и Марго Ланге «Мой отец. Рассказы женщин о первом в их жизни мужчине» (Lange, 1979). Поэтому есть надежда, что критические публикации найдут своего критически настроенного читателя, у которого никакие пронизанные духом «черной педагогики» научные издания в таких областях, как психология, этика, педагогика или же биографии исторических личностей уже не вызовут чувства вины.

Сильвия Плат и запрет на выражение чувств

Ты хочешь знать, зачем пишу я?

И нравится ли мне?

И есть ли смысл?

Конечно, есть,

А как же может быть иначе?

Ведь я пишу,

Лишь голосу души своей подвластна,

Что хочет говорить.

Сильвия Плат

Любой человек в своей жизни часто оказывается в состоянии фрустрации. В детстве по-другому тоже не могло быть: даже самая лучшая мать не способна удовлетворить все желания и потребности ребенка. Но причиной психических расстройств является не столько сама фрустрация, сколько запрет родителей на проявление отрицательных эмоций, которые ей вызваны, его причина — желание родителей защитить свою психическую сферу. Взрослый может конфликтовать с Господом Богом, бросать вызовы судьбе, властям, обществу, если ему кажется, что его обманывают, игнорируют, несправедливо наказывают или предъявляют к нему чрезмерные требования. Ребенок же не имеет права протестовать. Он обязан жить в мире со своими богами — родителями и педагогами, — скрывать свое подлинное внутреннее состояние и вплоть до зрелого возраста не позволять эмоциям выплескиваться из глубин подсознания. В результате эмоциональная разрядка все же наступает, но в извращенной форме: здесь и насилие над собственными детьми, осуществляемое с помощью педагогических методов, и психические заболевания различной степени тяжести, и наркомания, и алкоголизм, и жестокие преступления, и, наконец, самоубийство.

Наиболее удобной и безопасной для общества формой эмоциональной разрядки является литературное творчество, т.к. занятие им не порождает чувства вины: от лица выдуманного персонажа можно упрекать любого и выдвигать любые обвинения. Особенно хорошо это видно на таком ярком примере, как жизнь Сильвии Плат. Слушая рассказы о ней, читая ее стихи и письма, не только ощущаешь жажду деятельности, которая ей была свойственна, но и понимаешь, в состоянии какого чудовищного стресса она находилась все время. Она очень много работала, не делая себе поблажек. Естественно, что ее мать, говоря о самоубийстве дочери, подчеркивала именно этот фактор, т.к. матери детей, совершивших последний шаг, обычно стремятся объяснить все чисто внешними обстоятельствами. Подспудно они ощущают вину, и это мешает им по-настоящему ощутить горечь утраты.