В Мраморном дворце - [93]

Тогда я отправился в Артиллерийский музей, напротив Петропавловской крепости: там хранились ордена Николая I. Действительно, придя в музей, я нашел Георгиевский крест Николая Павловича. Он находился там же, где были мундиры Александра I и Николая I. У Николая I был Георгий не за боевые отличия, а за 25 лет службы. Мне надо было его взять с собой, чтобы заказать ювелиру Фаберже его копию. Для этого следовало получить разрешение заведующего музеем, но его не оказалось, и сторож выдал мне крест по собственной инициативе. Крест этот отличался от боевого Георгиевского тем, что на нем было написано “Двадцать пять лет”. В наше время Георгиевских крестов за 25 лет службы больше не давали.

Фаберже сделал мне копию этого креста Николая I, но, конечно, без надписи. Я написал государю письмо и послал его вместе с крестом с очередным фельдъегерем. Игорь как раз дежурил тогда в Ставке в Могилеве. Государь велел Игорю передать мне свою благодарность.

В Артиллерийском музее хранилась также Андреевская звезда Николая I и его лейб-гусарский ментик, но почему-то без меха. Там же были его эполеты 1-го Кадетского корпуса, а также – каски Александра I. Я взял в руки одну из этих касок польского кавалерийского полка, шефом которого был Александр I. Каска была кожаная, с небольшим волосяным гребнем. Я думал, что она должна быть очень тяжелой, но, к моему большому удивлению, она оказалась совсем легкой.

Я позвонил по телефону директору 1-го Кадетского корпуса генералу Григорьеву и посоветовал ему взять эполеты Николая I в музей корпуса. Не знаю, удалось ли генералу Григорьеву их получить.

С самого моего детства, с того времени, как моим воспитателем был граф Н.И. Татищев, я очень люблю музеи, в особенности – военные. Когда какая-нибудь вещь, хранящаяся в музее, меня интересует, мне всегда хочется докопаться до ее происхождения и вообще узнать о ней побольше.

Я упомянул, что Игорь дежурил в Ставке при государе. Государь очень хорошо относился к нему. Обычно после завтрака в Ставке государь с наследником и ближайшей свитой делал прогулки на автомобиле. Часто они ездили на берег Днепра, где наследник возился в песке. Государь и Игорь принимали деятельное участие в этом и помогали наследнику, копая для него песок лопатами.

Игорь всегда очень громко говорил, за что дома ему часто попадало. Однажды в Ставке за завтраком он тоже слишком громко говорил, и государь ему сказал: “Я говорю!” Игорь не смутился и ответил государю, что когда он родился, он был синим и его начали бить, чтобы привести в нормальное состояние, и вот он с тех пор и кричит.

Играя в Ставке в лаун-теннис, Игорь вывихнул себе ногу и должен был некоторое время лежать в гостинице, в которой квартировал. В этот день приехала в Ставку графиня Е.К. Зарнекау (Тина), дочь покойного принца К.П. Ольдсенбургского. Она была сестрой милосердия при Уссурийской конной дивизии и по собственной инициативе приехала просить государя, чтобы он приказал выдать дивизии необходимые для нее пулеметы. Начальник дивизии генерал Крымов, несмотря на все хлопоты, никак не мог их получить. Вечером государь зашел к Игорю, у которого сидела Тина, и они втроем поговорили, и благодаря этому разговору Уссурийская конница получила пулеметы. Во время разговора с Тиной государь сидел на кровати Игоря. Как я был счастлив, если бы государь сидел у меня на кровати!

Во время дежурства Игоря приезжал с Кавказа в Ставку Николай Николаевич. Игорь как-то проходил мимо его вагона и увидел его в окне. Николай Николаевич сделал ему знак: будь, мол, бодр! Очевидно, он считал необходимым подбадривать людей в связи с тем, что в это время стали сгущаться тучи на нашем политическом горизонте.

Перед Пасхой 1916 года приехал из Греции в Павловск мой двоюродный брат королевич Христофор Греческий. Он приехал навестить свою мать, тетю Олю, которая с 1914 года жила в России и ухаживала за ранеными в госпитале, устроенном в казармах лейб-гвардии Сводно-казачьего полка, в Павловске. В это время Христофор был влюблен в богатейшую американку Лидз и хотел на ней жениться. Он стремился получить разрешение своей матери на брак и, кажется, его получил. Он несколько раз обедал у А.Р. на Каменноостровском проспекте и быстро подружился с ней.

А.Р. призналась ему, что мечта нашей жизни – обвенчаться, но что мы не хотим вступать в брак без разрешения государя. Но как его получить? Христофор понял наше положение, так как сам был в таком же и добивался получить разрешение от своего брата греческого короля Константина на брак с Лидз, что было тоже не легко. Христофор обещал А.Р. поговорить с добрейшей тетей Олей и попросить ее ходатайствовать перед государем, чтобы он дал свое согласие на наш брак. Действительно, когда тетя Оля была у их величеств в Царском Селе, она сказала о нас государю, но он ей ответил, что не может разрешить нам жениться, так как это может послужить предлогом для других членов Императорского дома просить о том же. Таким образом, эта попытка не увенчалась успехом, и нам приходилось вооружиться терпением и ждать более подходящего случая.