В Москве полночь - [73]

— Она не запомнила других деталей, кроме цвета машины?

— Запомнила, — криво улыбнулся генерал. — Человек, который командовал захватом Рытова, был невысокого роста, с усами. Так сказать, кавказской национальности. А может, не кавказской. Женщина не уверена. Но явно не русский.

— Акопов, — задумчиво сказал Седлецкий. — Я же говорю, он в Москве.

— Не знаешь, где он может быть? — остро глянул начальник. — Вы же приятели. Говорят, у него хорошие завязки с мафией. Если так — достать будет трудно.

— Сам явится, — успокоил начальника Седлецкий. — У Акопова весьма развито чувство долга.

— И на том спасибо…

30

— Вот диктофон, вот вода — если в горле пересохнет. Значит, так: фамилии, связи, объемы поставок. Особо расскажи о тех, кто на тебя работает в Управлении. Задача ясна?

Рытов покорно кивнул.

— И предупреждаю, — покачался на носках Акопов. — Единственный шанс остаться в живых — полностью расколоться. Сведения проверю. Соврешь хоть в маленькой детали — начну пытать. Я умею развязывать языки. Вот, например, один старинный восточный способ… Тебя сажают голой задницей на бочку, а туда запускают голодную крысу. Ну, что — делать заказ на животное?

— Не надо, — облизнулся Рытов. — Я ведь исполнитель… За других отдуваться не имею желания.

— Молодец, — усмехнулся Акопов.

И вышел из бункера.

Раньше здесь было овощехранилище, и слабый дух засладевшей картошки еще витал в старых стенах. Хранилище находилось в чистом поле, у дороги, в километре от небольшой деревушки, недавно служившей отделением убыточного совхоза. Хранить в подвалах кроме упомянутого духа давно было нечего, и совхоз с большим удовольствием сдал Степану в аренду полгектара пустоши с обомшелой, наполовину вросшей в землю кирпичной коробкой. Участок обнесли колючкой и посадили у ворот сторожа с собакой.

После небольшого, но ударного ремонта помещение преобразилось. Часть его заняли стеллажи с ходовым товаром: финская писчая бумага там, калькуляторы, электробытовая техника в ящиках и коробках. Склад как склад. А за стеллажами, за стеной, был оборудован настоящий схрон: с запасами воды и еды, оружия, снаряжения, запчастей. В подвале находилась и личная тюрьма Степана на два «волчка». В одной бетонной каморке сидел недавно пойманный участник покушения на «батю» — дожидался остальных. В другую камеру водворили Рытова, оказав любезность Акопову.

Стальная дверь с тихим щелчком закрылась за ним. После подвала теплая зеленая поляна, заросшая одуванчиками, показалась райским уголком. У ворот, за кустами, приткнулся темно-синий вольво. Мальчики, приданные Акопову, со скуки дразнили собаку, поджарую огромную овчарку. Они тоненько, по-щенячьи, поскуливали. Собака тоскливо взлаивала и недоуменно оглядывалась. Мальчики и сторож хохотали. При виде Акопова они встали.

— Разрешите доложить… От Степана Матвеевича звонили. Он приглашает на обед.

— Поехали, какие проблемы? — потер руки Акопов. — Самое время.

— А с тем… что делать? — кивнул на хранилище сторож.

— Жрать не давать! Я ему оставил диктофон и кассеты. Как наговорится — отберешь.

— Слушаюсь!

Да, подумал Акопов, забираясь в машину, кадры решают все, правы классики. Но не простые кадры, а дисциплинированные.

…Столовую, наконец, отремонтировали. На потолке восстановили лепные розетки, а стены выкрасили в песочный цвет. За длинным столом под белоснежной хрусткой скатертью, придавленной синим кувшином с крупными ромашками, сидели Степан и незнакомый Акопову жилистый парень с прямой спиной. Сразу ясно, не одну пару сапог истоптал, хотя по виду ему было чуть за тридцать.

— Знакомься, Гурген, — сказал Степан. — Это Андрей.

Акопов пожал жесткую как доска руку.

— Черный пояс?

Андрей коротко кивнул.

— Ну, как там коллега? — спросил Степан.

— Нормально, — ответил Акопов. — Поплыл. Сейчас наедине с диктофоном предается воспоминаниям.

Степан стукнул костыликом в пол. В дверь вкатили тележку с супницей, тарелками и хлебом. Через несколько минут Степан подмигнул Акопову:

— Знаешь, как раньше в деревнях работников нанимали? Сажали сначала за стол. Если парень хорошо ест, значит, хорошо работает. Гляжу на тебя — душа радуется.

— Прошу прощения, — тихо сказал Андрей. — Сейчас, Степан Матвеевич, такой способ проверки устарел. Хорошо ест как раз тот, кто не умеет работать.

— Ну, тебе видней, — согласился Степан.

После первой перемены на столе он сказал Акопову:

— Андрей — наш кадровик. Пригласил его специально, чтобы познакомиться. Начальнику отдела кадров надо лично знать будущего начальника отдела конъюнктуры.

— Красиво звучит, — хмыкнул Акопов. — Отдел конъюнктуры.

— Не я придумал. В нашей конторе — все как у людей.

— Однако я еще не дал согласия на перевод.

— А куда ты денешься, — улыбнулся Степан. — Не согласишься — живым отсюда не выйдешь. Уроем — и все! Правда, Андрей?

— Как прикажете, — сухо сказал кадровик.

— Меня урыть нельзя, — сказал Акопов, выбирая на тарелке мясо в майонезе. — Надо будет — уйду из твоей крепости, Степа, за минуту. Может, поспорим?

— Да, — с сожалением сказал Степан кадровику. — Он уйдет. Большой специалист, собака…

— Интересно, как?

В глазах Андрея засквозило профессиональное любопытство.