В Милуоки в стикбол не играют - [44]

– Послушайте, я очень признателен за то, что вы для меня сделали, но я уже в самом деле начинаю терять терпение. О чем, черт побери, вы толкуете?

Но Гуппи не пришлось отвечать. Даже не пришлось включать свет. Потому что в темноте раздался голос, который все прояснил:

– Эй, дядя Дилан, это ты?

Справедливость

Вспыхнул свет, и мое сердце, всего на мгновенье, тоже.

Зак соскочил с верхней откидной, ярусом, полки-кровати. Он поцеловал меня, обхватил своими ручищами и несколько секунд сжимал в медвежьих объятиях. Но радость, что я нашел его живым, уже покинула меня. Я оцепенел в его руках. Выпустив меня, он отодвинулся, ища ответы в морщинах и царапинах на моем лице. Гуппи молча стоял позади меня. Бубнила синтезированная музыка, заставляя Бадди Холли переворачиваться в гробу.

– К черту ваши добрые намерения! Ваша дорога в ад выстлана телами невинных жертв, – обернулся я к Гуппи.

– Он не знает о ней, мистер Клейн.

– О ком я не знаю? – нетерпеливо спросил Зак.

– О девушке, которая расцарапала мне лицо после того, как ее задушили. Может, будешь так любезен заткнуть эту гребаную музыку?

Гуппи пробрался между мной и Заком и выключил приемник с таймером, который стоял на маленькой полочке, втиснутой среди самой внушительной и компактной компьютерной системы, которую мне когда-либо доводилось видеть не у профессионалов.

– О ком я не знаю? – повторил вопрос Зак.

– Пожалуйста, – взмолился Гупта, – позвольте нам объяснить.

– Объяснить! – заорал я. – Ты хочешь объяснить? Давай, идиот, где тут телефон? Кто из вас хорошо говорит по-японски?

– По-японски! – отшатнулся Зак.

– Да, Зак, Кира мертва, благодаря вам, двум придуркам. Звоните и объясняйтесь с ее отцом, потому что мне плевать, что вы собираетесь мне сказать. Если хотите поиграть в Бога, станьте писателями. Иначе всемогущество лучше оставить кукловодам и сумасшедшим.

Зак плакал. Гуппи попытался оправдаться:

– Мы пытались спасти…

– … Валенсию Джонс. Я знаю, – сказал я. – В обмен на ее жизнь вы забрали Кирину. Очень хочу надеяться, что Джонс того стоит.

– Она невиновна! – крикнул Зак. – Она невиновна!

– Может, и так, но пока что ее будут судить, а следом и меня. Как ты мог так поступить со всеми нами? Ты пропустил дедушкины похороны. Твои родные места себе не находят. Бога ради, Зак, они думают, что тебя нет в живых! Ядумал, что тебя нет в живых!

– Я не знал, как еще привлечь хоть чье-то внимание, – робко проговорил Зак. – Валенсия должна была надолго сесть в тюрьму, а никто не хотел ничего слушать.

– О, ты привлек к себе внимание, по полной программе. Твой отец нанял детектива в Касл-он-Хадсон, чтобы тот расследовал дело Валенсии. Его похороны, как я полагаю, состоялись вчера. Затем этот парень, Стивен Маркем, который работал в Сайклон-Ридже. Скорей всего, именно он подложил «Изотоп» в машину Валенсии. На днях он очень кстати сломал себе шею, катаясь на лыжах. Пока мы тут разговариваем, догорает Сайклон-Ридж. Твои комнаты в колледже и дома перевернуты вверх дном. Самой лучшей дружбе, какая была у меня в жизни, по-видимому, пришел конец. Меня разыскивают за убийство. И давай не забудем бросить на верх этой кучи тело Киры, как украшают палочку пломбира с орехами вишенкой. Да, Зак, я бы сказал, что теперь тебя слушают.

– Это несправедливо, дядя Дилан.

– Да, – поддержал Гупта, – несправедливо.

– Добро пожаловать на землю, парни. Какое хоть к чему-нибудь тут имеет отношение справедливость?

– Когда я был маленьким, – сказал Зак, – я думал, что для тебя справедливость значит всё. Именно поэтому я с детства уважал тебя, потому что ты не был похож на моего отца. Деньги для тебя не важны. Для тебя важно то, что правильно.

– Легко не волноваться о деньгах, когда их у тебя нет. Справедливость и то, что правильно, не учитываются даже при игре в «подковки».

– Я не верю, что слышу это от тебя, дядя Дилан. Дядя Джош все время рассказывал мне про тебя разные истории.

– Какие истории?

– Про то, как там, где вы жили раньше, все ребята уважали тебя за то, что ты всегда поступал правильно. Даже мой папа восхищается тобой за то, что ты не отвернулся от семьи Ларри Фелда.

– Твой отец ненавидит Ларри Фелда и считал его родителей сумасшедшими. А что касается моего брата Джоша, то именно он прозвал меня паршивой овцой нашей семьи.

– Что ж, думаю, я больше не претендент на трон, а, дядя Дилан? Теперь уже я стал настоящей паршивой овцой нашей семьи

Удар достиг цели, причинив невероятную боль. Я знал, что Зак и Гуппи не хотели никому причинить вреда, а уж тем более не хотели, чтобы кто-то погиб. Разве сам я не совершил немыслимое количество импульсивных поступков, используя в оправдание любовь и отчаяние? Но погибли люди, и невозможно было не обращать внимания на кровавый след, который тянулся к убежищу моего племянника.

– Ладно, – сказал я. – Если мы собираемся спасти задницу Валенсии Джонс от тюрьмы, а мою от смертного приговора, начнем соображать, как это сделать. Упреки оставим до ближайшего обеда в кругу нашего семейства. Согласны?

Они обрадовались этому. Я велел Гуппи надеть пальто и отправляться на встречу с бывшим копом в мужском туалете в кофейне «Манхэттен-Корт».