В мгновенье ока - [29]

Начали с коктейлей. Старые развалины сидели рядышком, держась за руки, как школьники, и натужно смеялись незатейливым анекдотам мистера Гаури. Сверкая фарфоровыми улыбками, они приговаривали: «Надо же, как забавно!» И тут же – друг другу на ухо: «Какие есть задумки?» – «Электробритву в ванну?» – «Неплохо, неплохо!»

– А Пэт ему и говорит… – рокотал мистер Гаури.

Стараясь не шевелить губами, Джошуа прошептал жене:

– Знаешь, моя неприязнь к тебе уже бьет через край, как первая любовь. А теперь, в довершение всего, ты склоняешь меня к тяжкому преступлению. Как тебе это удается?

– Учись, пока я жива, – так же тихо ответила Мисси.

В гостиной зазвучали раскаты смеха. Обстановка разрядилась, стала непринужденной и даже легкомысленной.

– А Пэт ему и говорит: «Майк, давай сначала ты!» – торжествующе закончил Гаури.

– Ой, умора!

Раздался новый взрыв хохота.

– Ну-ка, дорогой мой, – Мисси повернулась к старику мужу, – теперь ты что-нибудь расскажи. Но прежде, – со значением добавила она, – спустись в погреб, милый, принеси бренди.

Гаури – сама любезность – вскочил с кресла.

– Позвольте, я схожу!

– Ах, что вы, мистер Гаури, ни в коем случае! – Мисси отчаянно замахала руками.

Но Гаури уже выскочил из комнаты.

– О боже, боже, – ужаснулась Мисси.

В тот же миг из погреба донесся отчаянный вопль, а затем – оглушительный грохот.

Мисси засеменила на помощь, но через мгновение вернулась, сдавив рукой горло.

– Бетси, крепитесь, – простонала она. – Надо спуститься и посмотреть. Кажется, мистер Гаури упал с лестницы.

На следующее утро Джошуа Эндерби, шаркая, переступил через порог; он прижимал к груди обтянутый бархатом футляр размером примерно метр на полтора, с закрепленными в гнездах пистолетами.

– Вот и я! – прокричал он.

Ему навстречу, позвякивая браслетом, вышла Мисси: в одной руке она держала ром с содовой, а другой опиралась на тросточку.

– Это еще что? – недовольно спросила она.

– Сначала ответь мне, как здоровье старика Гаури?

– Порвал связки. Жаль, что не голосовые.

– Надо же, как некстати подломилась эта верхняя ступенька. – Он повесил футляр на свободный крючок. – К счастью, слазать в погреб вызвался Гаури, а не я.

– Скорее к несчастью. – Мисси залпом осушила бокал. – Теперь объясни, что это значит.

– Я ведь коллекционирую старинное оружие. – Он указал на пистолеты в кожаных гнездах.

– Ну и что?..

– Оно требует ухода. Пиф-паф! – ухмыльнулся он. – Коллекционер застрелил жену во время чистки дуэльного пистолета. «Я не знал, что он заряжен», – повторяет безутешный вдовец.

– Один-ноль в твою пользу, – сказала Мисси.

Через час он принялся чистить коллекционный револьвер и едва не вышиб себе мозги.

Жена прибежала, стуча тросточкой, и застыла в дверях.

– Подумать только. Ничто тебя не берет.

– Заряжен, мать честная! – Трясущейся рукой он поднял револьвер. – Он же не был заряжен! Неужели…

– Неужели что?

Он выхватил три других экспоната.

– Все до единого заряжены! Это ты!

– Конечно я, – не стала отпираться Мисси. – Пока ты обедал. Наверно, чаю хочешь. Пошли.

В стене зияло пулевое отверстие.

– Какой, к дьяволу, чай? – взвился он. – Неси джин.

Настал ее черед делать покупки.

– В доме завелись муравьи. – Что-то со стуком перекатывалось у нее в сумке. По всем комнатам без промедления были расставлены ловушки для муравьев; на подоконники, чехлы с клюшками для гольфа и оружейные футляры лег слой белого порошка. Из пакетов были извлечены различные сорта крысиного яда, приманки для мышей и средства от домашних насекомых. – Теперь ползучим тварям спасенья нет, – заявила она, щедрой рукой рассыпая отраву на полках со съестными припасами.

– Роешь мне яму, – заметил Джошуа, – и сама же в нее попадешь.

– Не дождешься. И вообще, жертве должно быть все равно, как отдать концы.

– Но такой садизм – это уж слишком. Мне вовсе не светит лежать в гробу с перекошенной физиономией.

– Пустое. Чтобы тебя навеки перекосило, милый мой, достаточно подмешать тебе в какао одну-единственную щепотку стрихнина!

– Имей в виду, – выпалил он в ответ, – у меня есть рецепт гремучей смеси, от которой тебя и вовсе разнесет в клочья!

Она присмирела.

– Помилуй, Джош, не стану же я подсыпать тебе стрихнин!

Он поклонился:

– Тогда и я не стану подсыпать тебе гремучую смесь.

– Договорились, – сказала она.

Смертельные игры не прекращались. Он купил самые большие крысоловки, чтобы расставить в закутках коридора.

– Привыкла расхаживать босиком – вот и получай: увечье невелико, а заражение крови обеспечено!

Тогда она усеяла все диваны булавками для чехлов. Стоило ему провести рукой по обивке, как из пальцев начинала сочиться кровь.

– О черт! – Он зализывал ранки. – Это что, отравленные стрелы из джунглей Амазонки?

– Нет, что ты: самые обычные ржавые иглы от противостолбнячных инъекций.

– Ну и ну, – только и сказал он.

Несмотря на быстро подступающую немощь, Джошуа Эндерби оставался заядлым автомобилистом. Его частенько видели за рулем, когда он со старческим азартом гонял вверх-вниз по холмам Беверли, раскрыв от напряжения рот и моргая выцветшими глазами.

Как-то вечером он позвонил из Малибу.

– Мисси? Представляешь, я чуть не рухнул в пропасть. Правое переднее колесо отлетело на ровном месте!