В Маньчжурских степях и дебрях - [11]
Семена уж он больше не считал живым…
И он задрожал весь, когда открыл глаза, и раздвинув ветки, заглянул между ними…
Вот он Семен… Сидит согнувшись, опираясь одной рукой о землю, а другую приложив к груди…
Голова опущена, рот полуоткрыт.
— Дядя Семен!..
Семен шевельнулся…
Тихо слышится его голос:
— Погоди, дай передохнут… Стой тут и как увидишь, прямо бей… У него ничего нет.
Видно, что ему тяжело говорить… Он словно давится каждым словом.
— Это он меня ладонью, — хрипит он опять, — прямо по горлу под подбородком… Ладонь на ребро взял, значит, вразрез…
XI
Понемногу Семен оправился.
Он встал, пощупал у себя горло тремя пальцами, сложив их щепотью и немного запрокинув голову.
— Думал совсем шею сломал, — сказал он Петьке. — Спасибо зацепил за подбородок, а то бы тут мне и конец.
Он опять ощупал горло…
И когда он стоял так с откинутой немного головой, бегая пальцами по всему горлу от подбородка вниз и опять назад к подбородку, тонкая улыбка чуть-чуть тронула его губы.
Полуприкрыв глаза, он покосился на Петьку и проговорил уж без хрипоты и совсем чисто:
— А ведь небось думает убил, анафема…
Потом спросил:
— Ты его видел?
— Видел, — ответил Петька, — только он пропал сразу…
— Стрелял бы…
— Говорю же вам, сразу… А то бы…
Петьке стало досадно на себя.
Почему он, правда, не стрелял в японца?
Правда, видел он его всего только одно мгновенье, но все равно нужно было ему пустить пулю вслед…
Он передернул губами, отвернул лицо в сторону, и опять с одного уголка у него дрогнула верхняя губа и дрогнул маленький мускул около носа…
Он опустил глаза…
— А ружье ты сбил ловко…
На щеках у Петьки разлился румянец.
Он вспомнил как он целил по сучку…
— Это хорошо, это что же… Ловко наметил… Я это лежу, вдруг слышу хлоп, потом дыр-дыр-дыр… Гляжу, нет ружья и сучка нет…
Петька чувствовал, как из души у него словно поднимается что-то горячее, широкое… Будто и слезы, и радость… Будто слезы закипели в радости…
Его губы складывались в улыбку, он чувствовал эту улыбку. Тоже помимо его воли она выплывала откуда-то изнутри, и раздвигались его губы, и тоже помимо воли на глаза набегали слезы… Слезы тоже выплывали откуда-то вместе с улыбкой.
Он поднял глаза на Семена и сказал:
— А я думал… дяденька… Я думал, удавил он вас, либо ножом…
Необыкновенно дорог стал для него Семен в ту минуту.
Ведь и правда, японец мог его убить.
Он мигнул веками.
Глаза у него заискрились и сразу стали необыкновенно ясные и чистые. Точно они омылись слезами.
— Как это он вас? — спросил он.
— Ладонью-то… А очень просто…
Петька видел, как Семен стиснул зубы и потом оглянулся по сторонам…
— Попадись он мне еще раз, уж не вырвется…
Семен говорил так, будто разгрызал эти слова между зубами.
Весь он выпрямился, вытянулся, сжал кулаки…
— Вы сказали, ребром…
— А это у них уже такая ухватка, — договорил Семен. — Когда бы я его так ударил, я бы ему голову снес.
И отступив на шаг, он стал рядом с Петькой.
— Вот гляди.
Он занес правую руку на левое плечо, вытянув и соединив плотно пальцы.
Потом глянул на Петьку через плечо.
— Гляди… Если я так ударю с размаху с плеча…
И, он плавно повел правой рукой, разгибая постепенно ее в локте…
— Видишь… Держи ладонь ребром и прямо бей… Сразу убить можно, если попадешь в горло.
— Значит, он вас так?..
— Так, да не совсем. Я тоже сразу сметил… Подбородок подставил… А то бы — смерть…
— Вишь ты, — сказал Петька.
— Ну да шут с ним!.. Все равно, далеко не уйдет… Я с него все оборвал: сумку, патронташ…
— Поискать? — продолжал Петька.
— Да тут не далеко… Сумка то, кажется, зацепилась на ветках, а патронташ, не знаю…
Он оглянулся кругом.
— Должно, тоже недалеко.
— Поищу.
— Валяй, брат…
Петька шагнул было в куст и вдруг остановился.
— А винтовка?
— Э, — сказал Семен, — винтовка далеко. Я ее, первым делом, сейчас шварк в кусты…
И повернувшись к Петьке спиной, он раздвинул густые переплётшиеся ветки винограда…
— Вон она там… Шагов, должно быть, с десяток…
Он опять оглянулся на Петьку.
— Ты, брат, пошарь тут насчет сумки и прочего.
И вошел в кусты.
Ветки винограда колыхнулись и, дрожа, сомкнулись за ним.
Через минуту Семен крикнул из кустов:
— Ты, брат, не бойся, он не вернется, потому что с чем ему вернуться?
И вдруг он захохотал громко, раскатисто.
Этот смех, как эхо, откликнулся у Петьки в душе… И самому ему стало сразу необыкновенно легко и весело.
— Дядя Семен! — крикнул он.
— А? — откликнулся Семен.
— Ничего, это я так, — сказал Петька.
Он и, правда, не знал, зачем он сейчас позвал Семена…
В нем вдруг почему-то явилось это желание крикнуть громко, полною грудью…
Ему долго пришлось полазить по кустам, пока он, наконец, разыскал большую кожаную сумку, замкнутую на замок и затянутую двумя ремешками, и потом патронташ.
Патронташ оказался полон патронов.
Патронташ был особенный, из мягкой кожи, с широкими карманами, специально под патроны в обоймах.
Петьке даже стало немного завидно, когда он открыл патронташ.
Патроны в обоймах… Значит, у японца была магазинка… А он слышал, что японские магазинки одни из лучших в мире…
Магазинку-то, конечно, Семен возьмет себе.
— Дядя Семен, где вы?
— Здесь я!
Зашумели кусты…
Петька почти столкнулся с Семеном.
Вампирическая графиня-«ведьма», точащая кровь живых, ее зловещая челядь, ангелы и оживающие мертвецы-ревенанты… Затерянный на страницах одной из газет эпохи Гражданской войны, к читателю век спустя впервые возвращается крошечный готический шедевр — «роман-малютка» беллетриста, детского писателя и очеркиста И. А. Любича-Кошурова «Дерево удавленников».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Первый русский фантастический роман о путешествии в прошлое. По мнению Белинского «острая сатира на историков-мистиков и этимологов».
Слегка фантастический, немного утопический, авантюрно-приключенческий роман классика русской литературы Александра Вельтмана.
Сборник научно-фантастических произведений русского советского писателя Николая Николаевича Железникова.В состав сборника вошли роман «Голубой уголь», а также два рассказа — «Блохи и великаны» и «В прозрачном доме».