В людских и лесных дебрях - [40]

Позднее мне приходилось бывать многократно в еще худших курильнях, в предместьях, где топчаны были сделаны в два и даже в три этажа, один над другим? и где этому пороку предавались одновременно десятки китайцев.

Владельцы курилен подвергали своих гостей эксплуатации, требуя ужасно высоких цен за опиум и за услуги.

Подозрительные слуги грабили потерявших сознание гостей, а когда позднее те протестовали, то заканчивали с ними расчеты за стенами норы, убивая их и вывозя трупы за город или на берег моря. Хунхузы обычно похищали из курильни богатых людей, после чего высылали родственникам или на предприятия письма, угрожая смертью похищенным, если не получат за них выкуп.

Такие случаи происходили в курильнях, размещающихся в подземельях или в пещерах, где начинали собираться наркоманы, когда российские власти отдали приказ о преследовании опиума. Только российско-японская война положила конец существованию этого нелегального города, потому что военные власти, опасаясь подкопов, взрывов и шантажа, выгнали этот людской муравейник за пределы крепости, разрушили корейский и японский районы, и даже залили цементом некоторые пещеры и подземные переходы.

Я был во Владивостоке в июне 1921 года, когда между вождями антибольшевистского движения происходили споры, что мешало установлению порядка и безопасности в городе. «Жемчужина Востока» стала ареной деятельности китайских бандитов, которые даже в белый день совершали нападения на китайские магазины и банки, похищали богатых купцов, убивали российских полицейских, боялись же только японцев, которые тогда были хозяевами положения в столице Российских владений на Дальнем Востоке. Я слышал от постоянных и давних жителей Владивостока, что подземный город снова возродился, заполнился новыми людьми, возобновил давние, излюбленные китайцами обычаи и порядки, начиная от опиумокурильни, заканчивая же чумой и холерой.

Помню, что бывали тогда такие дни, когда никто без опасения за свою жизнь не мог выйти за черту города, а все местности, застроенные виллами богатых обывателей, сделались территорией энергичной деятельности бандитов.

Вместе с упадком закона и авторитета власти, этот край все более отпадал от России, автоматически становясь ареной для анархистских групп и для экспериментов иноземной политики.

VI. Ограбленное море и кровавый путь

Однажды в процессе моих работ, касающихся угля и золота, я должен был побывать в районе Залива Посьета, или так называемого Нижегородского порта, расположенного на юге Уссурийского края вблизи от российско-корейской границы. На берегах этого залива было расположено военное поселение Новокиевск, где имелся гарнизон и несколько десятков офицеров. Некогда тут должна была возникнуть крепость для обороны края с южной стороны, но проект не состоялся, и в заливе осталось только одно поселение, где люди спивались, проигрывались в карты, заканчивали жизнь самоубийством и старались развлечься таким удивительным образом, что я не могу не посвятить этому вопросу особую главу в своей книге.

Поселение Новокиевск окружено лесами, очень густыми вблизи корейской границы, где кое-где встречаются фанзы[7] охотников, в основном китайских. Между Владивостоком и этим поселением курсируют небольшие почтовые судна, перевозя немногочисленных пассажиров, так как с точки зрения торговой и промысловой этот пункт не перспективен и никого не привлекает.

Однако же в лесах, окружающих поселение, можно встретить значительное количество тропинок и удивительные постройки. Это скрытые в кустах, низкие, до половины врытые в землю избушки с крышами из бревенчатого наката, покрытые дерном и поросшие кустами.

Мне объясняли, что это «засидки», или места охотничьих засад на зверей и птиц. Офицер Попов, который выезжал со мной на охоту, говоря о «засидках», усмехнулся и прибавил:

— Это засады на «белых лебедей». Наши казаки построили их в давние времена, но пользуются ими и теперь, хотя уже реже!

Я не спросил его тогда о подробностях, хотя и поразило меня, почему казаки охотятся на лебедей в лесах, вместо того чтобы делать это где-нибудь на берегу озера. Объяснение этому я получил несколькими днями позже совершенно неожиданным образом.

Я посетил берега Залива Посьета, а позднее и сам залив, на небольшом военном судне. Поразило меня полное отсутствие признаков жизни в воде этого залива, не было даже водорослей, так обильно растущих во всех заливах Японского моря.

Капитан судна начал рассказывать с горечью в голосе:

— Причина в том, по-видимому, что наша власть так «мудро» ведет государственные дела! Пять лет назад японцам была выдана концессия на ловлю рыбы в этом заливе. Они выловили всю рыбу, с помощью водолазов вытащили все водоросли, устриц, трепангов (съедобный, очень вкусный, жирный и питательный вид морских червей) и крабов и оставили здесь после себя водную пустыню, которую избегает всё живое, напуганное варварским способом ловли. Если хотите, дам вам скафандр и оснащение для прогулки по дну залива!

Меня заинтересовал этот рассказ, и я согласился на предложенную экскурсию. Недалеко от поселения капитан остановил судно и распорядился спустить лодку с помпой и принадлежностями для водолазов. Меня всунули в резиновый мешок, надели на ноги тяжелые ботинки со свинцовыми подошвами, на голову-тяжелый скафандр и предложили войти в море по сходням. Мой напарник спустился с другого борта лодки. Когда я погрузился в море и, наконец, держась за шнур, прикоснулся ногами ко дну, начал я осторожно ступать по достаточно вязкому грунту дна залива и осматривать подводный мир.