В людских и лесных дебрях - [38]
Мы вышли, а когда оглянулись, толстая фигура «Грузина» торчала еще в дверях заведения и следила за нами внимательно.
Мы свернули за угол какого-то каменного дома и ждали. Спустя несколько минут через другой выход заведения «Грузина» выскользнуло двое корейцев, несущих с трудом свои рыбацкие сети. Они подошли к джонке, забросили сеть на палубу, подняли парус и начали грести веслами, удаляясь от берега. Лодка направилась на Север.
— Поплыли они теперь к острову Коморского! — шепнул мой знакомый.
— Там привяжут камень к покойнику и выбросят его на глубине в заросли водорослей. Будут они для него «больницей», о которой говорил нам писклявый «Грузин»…
— Теперь мы должны уведомить полицию, — заметил я.
— Что касается меня, то нет! — воскликнул мой товарищ. — Бессмысленно это и не совсем безопасно! Полиция будет даже рада, если несколько разбойников и головорезов перекочуют на тот свет, тем более, что и так не удастся обнаружить следов преступления. Для этого существуют корейцы и старый испытанный туз — «грузин»: он пообещал, что его гость будет в больнице, и будьте уверены, что найдется какой-то доброволец за хорошую плату. Обладая настоящими документами и не будучи преследуемый властями, позволит он слегка поранить себя за оплату и будет доставлен в больницу, где расскажет, что по пьяному делу подрался с кем-то из китайцев-кули и тот его ранил из револьвера. Китайца не найдет сам великий Бог, так как в этом муравейнике кули никто не справится… В это время нависнет над нами месть этих негодяев, и уже никогда не будем мы иметь возможность провести время, так накопленное впечатлениями в портовых берлогах. Впрочем, и полиция не похвалит нас за этот гражданский поступок и даже может устроить нам скандал и впутать в какое-то грязное дело… Плюнь на это и, лучше, если хочешь, прочитай молитву за душу бледного молодого человека, тело которого, о, видишь, уже приближается к месту последнего упокоения!
Он указал пальцем на джонку, которая зловеще чернела на освещенной луной воде, подплывая к острому мысу.
— Сейчас за этой скалой начнутся валы форта, оттуда уже близко до Острова Коморского!
Несколькими днями спустя после этой ночи встретил я в одном обществе губернатора Владивостока, генерала Чичагова и разговаривал с ним о приключении у «Грузина». Он очень возмущался полицией, которая ничего не делает и ни о чем не знает. Позднее эта самая полиция, неизвестно почему, чинила мне много препятствий во время выполнения моей работы, губернатор же, как мне рассказывали, намеревался выселить с территории крепости и города «некоторого ученого», который «лазит» по портовым забегаловкам и сует нос не в свои дела.
Мой знакомый, который молчал, лучше меня знал условия жизни «Жемчужины Востока» и не хотел ближе знакомиться с гущами водорослей в море, бьющим волнами в берега Острова Преступлений.
V. Подземный город
Там, где поселяются китайцы, изгнанные с родины голодом или законом, там сразу гнездится преступление, как единственное оружие в руках этих бедняков, борющихся с современной жизнью за свою жизнь и жизнь своих семей, оставшихся где-то на Хванг-Хо, Пей-Хо или Ян-Тзе-Кянг. Преступление ненавидит дневной свет, боится лучей солнца, чувствует отвращение к течению свежего воздуха, стало быть, прячется оно в подземельях, развалинах домов или уползает как змея под землю. Так было и во Владивостоке. Не только корейский район, но и японский, скалы самого города и окрестные горы изобиловали подземельями, где скрывались разные опасные организации и хищные личности, всплывающие из множества китайских пришельцев.
Были там не только укрытия самых убогих и самых грешных сынов Страны Неба, но и закусочные, склады похищенных вещей и оружия, сложенные здесь главарями китайских бандитов или хунхузов, чайные, курильни опиума и гашиша, фабрики спирта и папирос, даже китайские театры. О некоторой части этих логовищ и тайников знали российские власти, но не принимали это близко к сердцу, потому что существование этого «подземного» города избавляло их от хлопот по размещению гигантских масс китайцев, прибывающих сюда весной. Естественно, что в каждой другой стране, город обратил бы на себя внимание властей, потому что среди этих тысячных толп всегда рыскали самые ужасные эпидемии тифа, оспы, холеры и чумы.
Санитарные распоряжения властей сопровождались тем, что полиция вызывала китайских старейшин и предупреждала весьма угрожающе:
— Чтобы не было больных! В противном случае выбросим всех через границу.
Это предостережение существенно давало результат. Очень редко можно было наблюдать массовую эпидемию среди китайского населения. О том, что она есть, узнавали из других источников, а именно — из переполненных заболевшими россиянами больниц. Эпидемия переселялась из подземелья, из открытых гостиниц и китайских постоялых дворов и распространялась среди европейцев. Китайцев же в больницах никогда не было, за исключением китайцев, работающих у россиян или у иностранцев.
