— А дальше прошло несколько дней, в один из которых взмолился капитан, типа, как же мне ещё на жизнь зарабатывать? Прадед грабил, дед грабил, отец грабил, а я чем хуже? Костя и сказал, что он не хуже, он лучше! Только нужно знать на кого можно нападать, а на кого нельзя. После поинтересовался, что будет с ним, если его отпустить? Тут-то и скис капитан. Три галеры потеряны, их команды, не считая пленников, прибрал к себе Аллах. Позор его ждёт. Решил тогда Константин сделать этому бедолаге предложение от которого не отказываются.
— И какое?
— Работать не него.
— На него? — удивился Гладков, — не на Империю?
— В некоторых ситуациях не стоит подставлять своё государство, а то получится, что мы официально поддерживаем всяких пиратов. Наш адмирал выступил, как частное лицо. Он пообещал Шерифу предоставить достойный корабль, обмундирование, оружие, кой-какие товары, а тот со своими подельниками станет выполнять его поручения.
— А много в плен человек-то попало?
— Пятьдесят шесть, не считая самого капитана. Невольники в трюме уныли совсем, а тут их выводят на палубу, снимают верёвки, обнимают, Костя произносит пламенную речь, что якобы негоже православному брату христианину держать камень запазухой на своего брата мусульманина… Короче, спектакль разыграл отменный! Потом в Александрийском порту корабль купили хороший, всех пиратов одели добротно, вооружили, затарили различным товаром, дали деньжат и отпустили.
— Хех! Теперь ищи их свищи! — хмыкнул Гладков.
— Илья Тимофеевич, не думаешь же ты, что Константин из ума выжил и просто так решил деньги на ветер выкинуть? — пожурил Бурков министра здравоохранения. — Кроме клятвы на Коране, адмирал взял со всех расписки, в которых описаны грешки каждого. Всё чётко, подробно, с указанием мест, дат, с подписями или отпечатками пальцев. Так что досье с фотографиями на этих гавриков имеется. Опять же, им тоже не резон хвалится своим поражением. Да и страх перед нашими пушками играет не последнюю роль. А Костя вообще предложил капитану, чтобы тот со своей командой основал посёлок в удобной морской бухте и развивал его понемногу. Торговлю бы наладил нашими товарами, теми же специями и пряностями. Короче, сплошные выгоды. А то, что придётся делать набеги, так им не привыкать. Свободу отрабатывать надо. Но это уже будут не бандитские нападения, а более-менее спланированные операции.
— А чего бы алжирцев сюда не привезти? Люди-то нужны…
— Негров у нас и своих хватает, — ответил Черныш вместо Буркова. — Попросят убежище, тогда можно. А сейчас нам выгодно иметь в Средиземном море зависимую от нас силу. К тому же в Алжире много полезных ископаемых. Пусть загоняют своих рабов в шахты и добывают их. Будут рассчитываться ими за наши товары. Вот так вот.
— Понятно.
— И ещё… Не стоит посвящать наших женщин во все эти тонкости. А то слишком много ненужных мыслей появится. Им и без этого проблем хватает, — сказал император, окинув взглядом присутствующих и, дождавшись утвердительных кивков, хлопнул обеими ладонями по столу, — а на сегодня все можете быть свободны. Артём Николаевич, а ты останься.
Чувства, ах, эти чувства!!! Они будоражат память стариков и возвращают их лицам мечтательные улыбки. Они заставляют живущих в браке людей бросать свои семьи. Они превращают влюблённую женщину в послушную рабыню, а юношу толкают на безумные поступки…
Али Юсуф, бывший ученик медника, а ныне шрамана (странствующий монах), шёл по оживлённым улицам Раджамундри. Находился этот славный город на западной оконечности Индии, недалеко от побережья Бенгальского залива. Ради того, чтобы попасть сюда, пришлось Юсуфу пересечь все земли султаната. Два месяца длилось путешествие. Цель, ради которой он тут оказался, надев на себя чужую личину, тарафдар (наместник) Малик Хасан. А началось всё четыре месяца назад…
Али Юсуф по приказу своего мастера, который к тому же приходился ему дальним родственником, лудил медную чашу, когда возле их мастерской остановились четыре мускулистых невольника, несущие крытый дорогими материями паланкин и поставили его на землю. И вот, шторы паланкина раздвинулись, и оттуда вышла удивительной красоты молодая девушка, грациозную фигуру которой обвивали яркие материи тончайшей выделки. В её чувственных коралловых губах скрывалась мягкая улыбка, а больше карие глаза светились нежностью и любопытством. Мастер Абдуль Кашум, как только увидел потенциально богатого покупателя, начал виться возле очаровательной гости, словно мангуст вокруг змеи. И только Юсуф, будто громом поражённый, застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от красавицы. Он не слышал, о чём говорил мастер, о чём говорила девушка, он всё смотрел и смотрел. Почувствовав пристальный взгляд, гостья несколько раз с интересом поглядела в его сторону, а перед тем, как сесть в паланкин и удалиться, подарила ему лучезарную улыбку.
— Кто это? — сипловатым от волнения голосом спросил он, когда уносимые рабами носилки скрылись за углом.
— У Великого шаха много славных кшатриев (воины), которые подчинили себе не один город. А, как известно, победитель забирает лучшее, — глубокомысленно изрёк медник.
