В ловушке - [4]

Шрифт
Интервал

Сделав несколько широких, размашистых шагов, Остапчук побежал. Плотный, коренастый, он бежал легко и быстро. Пожалуй, так он пробежал бы все расстояние до той увиденной в неярком свете сосны, если бы вдруг не взлетела еще одна ракета, на этот раз зеленая. Она таяла и рассыпала искры, но уже не над сосной, а левее и далеко от границы.

— Задержали! — выкрикнул запыхавшийся сержант.

— Вижу! — отщепил ему Остапчук, переходя на обычный шаг. — Сами справились… Молодцы!..

А рядом по-прежнему ревело, бросаясь на скалы, море…

В ЛОВУШКЕ

Он собирался долго, неторопливо. В полутемной комнате с завешанными окнами на земляном полу лежал вещевой мешок, а рядом с ним — все приготовленное в дорогу. С большим трудом, с риском доставал он каждую вещь. Малейшая оплошность, какой-либо пустяк, и полная катастрофа.

Байтам отправлялся в опасный путь. Он понимал это и потому сначала несколько раз проехал вдоль границы. Из окна вагона ему были видны домики застав, наблюдательные вышки, а в одном месте даже пограничная контрольная полоса. Байтам знает, что это за коварная штука! Он долго ломал голову, прежде чем решил, как преодолеть ее. Пока пограничники встанут на его след, Байтам будет у самой черты. А там - поминай, как звали!

Эти поездки придали ему уверенность. И теперь, закрыв глаза, он представлял, как пойдет по ровному, поросшему колючкой полю, пересечет контрольную полосу, а дойдя до подножья гор, юркнет в ущелье.

…Байтам присел на корточки, взял в левую руку магазин автомата, а правой стал быстро всовывать в него патроны. Так он снарядил два магазина. Набирая полную пригоршню, он пересчитывал их и бережно клал в специально сшитый мешочек. 120 штук!

Надо было пересчитать и деньги. Он зажал в руке толстую пачку сторублевок и, смачивая слюной пальцы, долго и сосредоточенно листал их.

Деньги он завязал в платок. Тугой узелок положил рядом с патронами, а затем стал бросать в вещевой мешок все остальное: две пачки зеленого чая, молитвенник, книжку «Лирика», серые чуть поношенные брюки, нижнюю рубашку. Туда же поставил кувшин, в котором обычно кипятил чай, и банку с приготовленной для дороги бараниной…

В комнате стемнело. Он зажег спичку, чтобы посмотреть, не забыл ли чего.

Байтам тихо приблизился к окну я, приподняв угол шторы, посмотрел на ярко освещенную улицу. Там, сигналя, проносились машины, по тротуарам шли люди.

Улица мало интересовала Байтама. Ничего ему здесь не нужно. Он хочет жить там, по ту сторону Копет-Дага, где у него есть старые друзья, где его ждут хозяева и хорошо встретят.

Когда прохожих на улице стало меньше, Байтам повесил на грудь автомат, надел сверху плащ, застегнул его на все пуговицы… Маузер он сунул в карман. Пусть будет поближе… Потом он приладил за спиной вещмешок, натянул до самых бровей папаху и вышел на улицу, бесшумно ступая в своих легких чарыках.

Шел он всю ночь. Когда забрезжил рассвет, Байтам был уже далеко. Одинокого путника окружала безмолвная пустынная равнина. Невысокие рыжие холмики наметенного ветром песка однообразно покрывали ее до самого горизонта. Среди них, этих холмиков, ему предстояло переждать до следующей ночи. А как только стемнеет, он пойдет на юг, в горы, туда, где граница.


* * *

Подполковника Чехлай ждали срочные дела, и он явился на службу раньше обычного.

В штабе еще сохранялась устоявшаяся за ночь тишина.

Молчали телефоны, не стучали пишущие машинки, не хлопали двери кабинетов. Время это нравилось офицеру. По крайней мере можно сосредоточиться…

А дел хватает. Даже в штабном кабинете каждую минуту ощущаешь суровый ритм жизни границы.

Она ставит вопросы, требует оперативных и четких ответов, — то вдруг среди ночи вызовут по тревоге, то пришлют срочную бумагу, то настойчивым резким звонком попросят к телефону.

Вот и сейчас, едва Чехлай перешагнул порог кабинета, пронзительно зазвонил телефон. Почему так рано? По ошибке? Или что-нибудь стряслось?

— На участке Чуйкина прорвался нарушитель, — доложил офицер из штаба части. — Следы в наш тыл…

Застава капитана Чуйкина?.. Подполковник отлично помнит ее. По самой черте границы — перевалы, ущелья, округлые, словно вылепленные, вершины гор; на покатых склонах — глубокие, с мягкими краями вмятины. А в тылу, куда ушел нарушитель, голая, побуревшая от солнца равнина, вся в песчаных холмиках. В нескольких километрах от заставы — шоссе и железная дорога, идущие параллельно границе.

Подполковник по существу был же там. Даже в те минуты, когда он докладывал обстановку явившемуся вскоре начальнику штаба округа, он, казалось, уже чувствовал под собой горячую, не успевшую остыть за короткую ночь пограничную землю.

— Вы говорите, в тыл? — спросил полковник, выслушав доклад. — А кто их смотрел, эти следы?

— Заместитель начальника заставы…

— Лейтенант Девяткин?

— Да, он. Чуйкин в отпуске…

— Знаю.

Больше вопросов не было. Начальник штаба тут же стал звонить офицерам, которые должны были включиться в поиск, отдавать срочные распоряжения, вызывать нужных людей, собирать и направлять на участок прорыва те самые силы, которые должны были отрезать пути нарушителю.

Не прошло и десяти минут, как позвонил начальник погранотряда. Он коротко доложил о Принятых мерах.


Еще от автора Александр Севастьянович Сердюк
Визит в абвер

1943 год. Красная армия успешно развивала наступление в Белоруссии. Перелом в смертельной схватке двух колоссов произошел. Но у врага еще не угасла надежда на реванш.В освобожденном районе под Витебском задержан связной-власовец. При допросе выясняется, что он должен был выйти на контакт с офицерами секретного отдела 1-Ц штаба недавно разгромленной немецкой армии. Однако обычная поначалу операция по поиску и захвату уцелевших гитлеровцев неожиданно превращается в сложнейшую и опасную «дуэль» профессионалов разведки…


Разглашению не подлежит

«Разглашению не подлежит» - повесть о советских контрразведчиках, о людях, которые в годы Великой Отечественной войны вели борьбу с гитлеровской военной разведкой. Вдали от линии фронта, в тылу врага, даже в его разведывательных органах они самоотверженно выполняли свой долг перед Родиной. Александр Сердюк уже многие годы выступает в печати с очерками и рассказами о людях героических судеб - советских пограничниках и чекистах. Он окончил , Литературный институт имени А. М. Горького. Работа в журнале «Пограничник» позволила ему близко увидеть жизнь и службу войной в зеленых фуражках, правдиво рассказать о тех, кто несет свою трудную вахту на Балтике и Тихом океане, в снегах Заполярья и в песках Средней Азии.


Порог дома твоего

Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.


Рекомендуем почитать
Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Маленький курьер

Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.